Победителей не судят

— Так, поди же — опасно тебе теперь тут? — вопрошаю его — Местные же поди не забудут, как мы их гасили. Как бы мстить не начали…

— Ты, Йохан, с Севера, оно и видно — ухмыляется одноглазый — Того не знаешь, как в мире все устроено-то. Тут у них — культура! Ты думаешь, что то было? А, знаешь уже — «волнение черни», ага. Ерундовина, на один день! Ты, кстати, думаешь, что много побили? Да всего-то на самом деле под пару сотен, с обех сторон-то. Ну, ихних, может, чуть больше, сотни три. Да вчера еще, говорят, согнали в каменоломни человек тридцать, да постреляли, самых-то зачинщиков, кого нашли.

— Ну так и смотри — три сотни-то! А пораненные? А семьи? Обиду затаят, мстить начнут…

— Ой, село немощено, далёко от тракта… Ничего-то ты в кулюторе не понимаешь, братец. В городе-то все рады-радешеньки! И чистая публика, и купцы особенно кто на ремонт подряды возьмет, и торговцы малые… а уж гробовщики да прочие, кто похоронами живет! И-иии!..

— То мне понятно, а вот рабочие-то, с пригородов все — они как? Мы ж им там сколько народу побили… Да и дома иным попортили…

— Тю! Рабочие? — Рабочие рады, что вы им места освободили. Вчера уже с утра набрали взамен убитых, а еще на времянку поднаняли, восстанавливать порушенное на заводе, да в городе! Подрядов-то — во! Рады-радешеньки! Да и в солдаты примут новых, офицера опять же движение по службе имеют, мест-то мало, а желающих ого сколько. И дома не велика печаль — сам-то ты много видел хороших домов в поселке? — То-то же, а эти их халупы и так доброго слова не стоят. Да и то, кто не дурак, и не прятал у себя бунтовщиков, или вовсе сдал вовремя — тот еще и помощь от города получит на ремонт. Да и доносами многие весьма хорошо заработать успели, когда ловили эту сволочь. А семьи бунтовщиков, да самих, кого живыми взяли — в рабы продадут по закону, и в Рисс к нам и отправят — сейчас нехватка народу-то по войне станет, а там им не забалуешь. Лет пятнадцать сроку рабства дадут, и не много кто и доживет, из детей разве только. Так что — скоро тут особо недовольных и духу не станет, а остальные наоборот еще и благодарны! Ну, может, конечно, кого из рабов родня выкупит, или кто местный перекупит, здесь оставит — да то единицы. Тако-то, братец!