Победителей не судят

Еще принесли вести, что что-то у князя Вайма с бароном Вергеном дружба все сильнее натягивается, того гляди, лопнет. На войну барон свои полки выставил уже вовсе нехотя, и больше грабил в тылу… те земли, которые ему явно не достанутся… а на фронте действовал на удивление вяло и осторожно. Купился, похоже, барон. Одно дело, когда нечего терять, и даже цепей своих нету, беднее пролетария. Столовался у тех, кто примет, как прости господи, проститутка какая. Зато никто его не мог прижать всерьез — сам кого хошь огорчить способен был до изумления. А теперь… Сел в Свирре, и сразу получил свой личный огородик и сарайчик с хрюшками. Сразу стало чего терять, и от хозяйства отрывать силы и время на ЧУЖУЮ потеху нет желания. А ведь и это ему припомнят. После войны-то силы станут не равны, и Свирре сразу окажется меж огней, и в зависимости от обоих мощных соседей… И начнут барону выкручивать руки, намекая на проблемы в его огородике и любимом сарае с хрюшками… Влип, вояка, купился на фуфло. Как бы Вайм воевать не решил с ним… Не охота с бывшими союзниками в бою встретиться, тем более что и войска у барона не худшие… Но, с другой стороны — тут нечего думать, надо так надо. Да и то, все больше и больше сдается мне — слишком многое после войны от Союза зависеть станет. Да уж, в веселые времена живем. Надо бы попробовать в этой мутной воде карьеру сделать, все же все дело идет к империи, а это всегда хорошо.

После пополнения нас отвели западнее, и включили в состав свежесформированной мобильной войсковой группы. Союзные войска уперлись наконец в укрепления, и, понеся немалые потери (по меркам Союза, на рисском фронте такое уже не считалось чем-то ужасным), предпочли встать в осаду, потихоньку расковыривая укрепления артиллерией и ведя контрбатарейную борьбу. Армия Союза, стопроцентно контрактная, была очень чувствительна к кровопусканиям. Да и навыка наступать нет, привыкли играть от обороны. Потому инициативу передали вновь Риссу — их войска начали подрезать валашскую группировку с северо-востока, намереваясь отсечь ее от столицы, к которой тоже выбрасывались щупальца кавалерийских частей. Собственно, наступал решающий момент — если армия Радо Сарежского, наиболее талантливого полководца Валаша, будет окружена — то, пожалуй, и войне конец. Дальше уже только агония и формальности. Даже если армия окажется в котле, но не будет уничтожена — перекрыв снабжение, ее превратят в просто большой вооруженный концлагерь. Оборонятся они еще смогут какое-то время, а вот атаковать — уже нет. И главное они не смогут ни на что повлиять.

Успех этого предприятия обеспечили штурмовые части Вергена у риссцев, и союзные инженеры, создавшие понтонные парки, и наведя из них переправу ниже по течению, в результате чего обе армии получили возможность начать прорыв вглубь территории врага. Вот в осуществлявшую такой прорыв группу мы и попали. Прежде всего благодаря отсутствию тяжелого вооружения — союзные части скорее следует описать как «тяжелая пехота» — у них очень много вспомогательного вооружения и средств усиления, но мобильность от этого страдает. Нас же и вовсе лишили обоза — Ури пригнал нам дюжину здоровенных тентованых пароконных грузовиков, и передал приказ — бросить обоз и больных-раненых, к бою негодных, и выступать, получив лишь усиленный боекомплект и паек. Вот гадство — парни обозники уже соорудили, на одной из реквизированных телег (мы разжились транспортом даже сверх штата), что-то типа полевой кухни — примуса, самовары, посуды набрали в домах… Даже пушечку нашу обратно отобрали, гады. Успел только приказать, чтобы загрузили, наплевав на приказ, дочерта трофейных плащ-палаток (наткнулись тут на какой-то мобсклад), да три реквизированных самовара. Загрузились, и рванули догонять уже ушедшую вперед кавалерию, меся грязь под мелким дождиком. Надо сказать, перли нехило, с обозом бы нам так не поспеть. Поначалу я по привычке сел в головную машину, рядом с водителем, но вскоре понял, что стереотип не работает. Это не автомобиль, тент козырьком присутствует — а более ничего. Сыро, холодно, ветрено. Когда из Степи стало заносить зарядами мокрый снег, плюнул на все, велел посменно вести колонну сержантам и ефрейторам, а сам отправился в один из фургонов с самоваром, исполнявшим роль печки попутно, и завалился дрыхнуть на горе плащ-палаток. Доедем как-нибудь.