Победителей судят потомки

Нет, совесть по этому поводу меня тревожить не станет. Это действительно последняя просьба, и отказаться нельзя. Не на пользу кому или чему — во имя избавления от боли и страданий.

— Прикажешь сбегать за пистолетом?

— Да ну… Потом расследовать примутся, виноватых искать. Ты за кого меня принимаешь?

За слегка сдвинувшегося старика. И страшнее всего, неизвестно, как я себя поведу в такой ситуации. Достойно умереть тоже непросто.

— Все будет без шума, крови и следов. Вот… — Он полез в карман и извлек коробочку со шприцем и пузырек с плотно притертой пробкой. — Просто один маленький укол, и я тихо усну. Ты не подумай чего. Там я все сразу выложу. Вины на тебе не будет.

Похоже, на полном серьезе утешает. Отмажет меня от высшего суда. Логики здесь ни на грамм. Если Он есть и так все видит и знает. И что все это хитрый уход от вины, мол, не сам я — тоже. История в очередной раз повторяется. Только в прошлом я остался в отдалении и так никогда не посмел даже намекнуть на подозрение. А сейчас придется сделать все самому. Одна радость — не корысти ради или по злости.

— Да не смотри так, — слабо хохотнул Гена, — меня сейчас плохо кипяченный шприц меньше всего волнует. Коли, — почти приказал он.

Минут через десять я встал и медленно покинул беседку. На душе было погано. И в случившемся мало приятного, и то, что один из немногих, кого я считал другом и кому доверял абсолютно, ушел навсегда, радости не приносит. Не мешает задуматься о вечном и перечитать завещание. Наверняка придется некоторые пункты изменить.

Как изначально собирался, я прошел по аллее к трехэтажной пристройке, не заметной от парадного входа, и постучал кулаком по обитой железом двери. Отворили с задержкой, изучив внимательно физиономию через маленькое зарешеченное окошко. Время позднее, и посторонним здесь не рады. Моя личная электрическая лаборатория, когда-то с успехом заменяющая филиал академии.

Лет через пять после первой демонстрации аккумулятора, собрав горящий энтузиазмом коллектив и проверив, насколько парни усвоили азы, я практически бросил команду на произвол судьбы, по горло занятый устройством Юго-Западного края. Мы переписывались, и свои обрывочные знания по части электричества я не скрывал от коллектива. Оказывается, любознательность, подкрепленная финансами, в сочетании с трудолюбием и приданным приблизительным направлением может расширить познания о природе различных явлений.

Раньше в этом здании работа так и кипела. Открытия сыпались как из рога изобилия, повергая в изумление и Европу, и меня. Уже через пару лет я перестал понимать, о чем парни спорят, помимо самых общих понятий: тепловое, магнитное воздействие тока, намагничивание иногда происходит в одном направлении, а иногда в другом, при тех же знаках заряда, электромагнит, электродинамика. С физикой я в школе не сказать чтобы дружил и все же на первых порах мог указать правильную наводку и посоветовать, например, искать связь между магнитными и электрическими явлениями.

Славы мне особо не требовалось, пусть при публикации очередной работы будущие академики — на сегодня семеро, и все это называется школой Ломоносова — регулярно ссылались на мои советы. Меня интересовало конкретное применение. Использование электролиза, создание простейшего телеграфа для связи. Короче, не прошло и двадцати лет, выяснилась принципиальная возможность создания аппарата. Одна мелочь — провода стоят дорого и их непременно сопрут. А закапывать в землю без нормальной изоляции бессмысленно.

И здесь мы как-то незаметно вышли на искровой передатчик. Не то чтобы я не сообразил первым. Представлялось, телеграф проще. Теория колебательного характера электрического разряда, изобретенная господином Синицыным, вышедшим из Сиротского дома и готовым трудиться над электричеством всю жизнь бесплатно, лишь бы кормили и не мешали, а также искусственные электромагнитные волны, полученные на опыте, заставили пересмотреть ситуацию. Дальнейшие работы были засекречены, и не посвященные в новые разработки переместились в Академию наук, на тамошние хлеба.

Прошло еще свыше пяти лет, и затрачены немереные капиталы. Сама идея достаточно ясна и прописана мной. Создается колебательный процесс в замкнутом контуре и антенной катушке. К сожалению, вместо однократного спада тока возникали биения. При этом в замкнутом контуре значительная часть энергии расходовалась впустую. Потребовался обычный техник, занимающийся практическим воплощением гениальных теорий, чтобы изобразить другую схему по собственному разумению, и изобретение стронулось с топтания на одном месте. Между прочим, он теперь обеспечен на всю жизнь. Подобного рода успехи нельзя оставлять без внимания. А отпускать столь знающего тем паче опасно.