Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Минск: из Государственной библиотеки имени Ленина вывезено 40 000 редких книг . Из библиотеки АН БССР – 30 000, затем библиотека была сожжена по приказу представителя розенберговского зондерштаба Маха . В 1944 г. рабочая группа «Центр» сообщала, что собрано для вывоза

4 млн книг и половина их уже отправлена .

Вывезена ценнейшая библиотека князей Радзивиллов из Несвижа – 20 000 редчайших книг [29] .

Витебск: вывезено 32 вагона архивных дел. При этом фонды Радзивиллов и Паскевичей были просто выброшены во двор.

Так выглядел домик великого русского композитора П. И. Чайковского в Клину после ухода немцев

Среди книжных потерь Белоруссии – первопечатные издания Ф. Скорины, С. Будного, И. Федорова, П. Мстиславца, первое издание «Божественной комедии» Данте. Республика потеряла в войну 95 % своих книжных фондов. Только небольшая часть утраченного вернулась в 1947 г.

Осквернены дома-музеи и усадьбы великих деятелей русской, украинской и белорусской культуры. Ценности Пушкинского заповедника вывезены в 1943 г. по приказу коменданта Трайбхольца. Библиотека из репинских «Пенатов» бесследно исчезла. Книгами Ясной Поляны, домика Чайковского, тургеневского Спасского-Лутовинова немцы топили печи, хотя дрова были рядом. Дом Гоголя в Сорочинцах сожжен дотла со всем, что в нем было.

На этом можно прервать сей скорбный список, намеченный лишь пунктиром. Читатель уже представил себе, что потеряла наша страна.

* * *

А что вернула? Очень немногое. Несмотря на то что еще 5 января 1943 г. представители антигитлеровской коалиции декларировали, что каждая из стран коалиции имеет право «объявлять недействительными любую передачу или любую сделку в отношении собственности», совершенные оккупантами.

Из найденного и возвращенного: 40 000 томов библиотеки АН УССР, уцелевшие книги из Киевского университета, харьковских и одесских библиотек… Больше повезло архивам. Меньше – музеям. Библиотекам, по сути, вообще не повезло.

Следы краденого тщательно скрывались. Немцы вывозили или уничтожали все инвентарные книги, все каталоги. В документах оккупантов можно найти признания, что из-за нехватки специалистов часть награбленного вообще не инвентаризировалась. А Геринг, например, сознательно велел уничтожать следы, источники поступления вещей в его коллекцию. И так поступали многие. Были у Геринга и тайники, где пряталось награбленное (один такой, с иконами, нашли в Дюссельдорфе). И здесь, опять-таки, он не был одинок. В итоге даже точный список наших потерь составить не может никто…

Сегодня мы даже представить не в состоянии, как были богаты когда-то!

Большая часть награбленного не вернется к нам никогда: она давно осела в различных частных собраниях, главным образом за океаном. Даже если бы немцы и хотели, они просто не смогут нам этого вернуть.

* * *

Мы ничего не должны Германии. То, что мы взяли у них в порядке возмещения потерь, принадлежит нам не столько по праву победителя, сколько по справедливости, по совести. В те годы это было кристально ясно всем. И никто из тех интеллигентов, кто пережил войну, кто знал о наших потерях не понаслышке, кто видел воочию немецкое варварство, не усомнился в моральной правоте этого решения.

Больше того. Инициатива вывоза трофеев из Германии с целью хоть отчасти скомпенсировать наши колоссальные потери принадлежала великим ученым – художнику, искусствоведу и реставратору И. Э. Грабарю и естествоиспытателю С. И. Вавилову. Группы по вывозу трофеев формировались Академией наук, Комитетом по делам искусств, Комитетом по делам культурно-просветительских учреждений. Среди тех, кто активно поддерживал идею взятия и невозвращения трофеев, такие люди, как Б. Р. Виппер, В. Н. Лазарев, А. А. Губер, замечательные книговеды В. С. Люблинский, Д. Н. Чаушанский. Одной из рабочих групп по отбору книг в немецких библиотеках руководила М. И. Рудомино, чьим именем названа Всероссийская библиотека иностранной литературы. Трофейные книги, картины, гравюры, рисунки и т. п. без малейших колебаний совести приобретались нашими выдающимися учеными коллекционерами А. А. Сидоровым, А. С. Петровским, И. С. Зильберштейном, П. С. Романовым, А. И. Маркушевичем и многими, многими другими. Профессиональный и нравственный авторитет названных мной людей чрезвычайно высок.