Победы, которых не было

Глядя на карту, очень трудно понять, каким все-таки образом советским стратегам удалось проиграть Керченскую битву. Крымский фронт состоял из трех армий (44-й, 47-й, 51-й), оборонявших Керченский полуостров по Ак-Монайскому перешейку, ширина которого составляет около 20 километров (то есть всего по 7 километров на армию!). С флангов его не обойти — кругом море. Любой корабль там советский. За передним краем, на всю почти 100-километровую длину полуострова, оборонительные рубежи. Но главное — соотношение сил — просто убийственное для Манштейна. 296 тысяч обороняющихся красноармейцев, к которым надо добавить неизвестную пока численность флотских соединений, оказывавших поддержку с моря, — противостояли 150 тысячам наступавших немцев и румын. (Манштейн в мемуарах указывает состав своей группировки — 30-й и 42-й армейские корпуса (28-я егерская дивизия, 46,50-я, 132-я, 170-я пехотные дивизии), 22-я танковая дивизия, 7-й румынский армейский корпус (10-я и 19-я пехотные дивизии, 8-я кавалерийская бригада). Кроме того из имевшихся под рукой немецких и румынских моторизованных частей было создано импровизированное соединение — «Бригада Гроддека». С воздуха сухопутные войска поддерживал 8-й авиационный корпус. Но конкретного числа солдат и техники фельдмаршал не называет. По советским данным он имел 180 танков, 2470 орудий, 400 самолетов.[363] Количество живой силы — 150 тысяч человек.[364] В целом это похоже на правду.) Прочие соотношения: 498 советских танков против 180 гитлеровских, 4668 орудий против 2470, 574 самолета против 400

[365].

Тем не менее, уже в первый день боев управление советскими войсками было потеряно. После чего все три армии Крымского фронта, бросая технику и тяжелое вооружение, побежали к Керченскому проливу. Благо он неширок, переправиться на восточный берег успело примерно от 100 до 120 тысяч человек во главе с командованием. 18 мая Манштейн подавил последние крупные очаги сопротивления. Немцы захватили 170 тысяч пленных, а также богатые трофеи — 1133 пушки, 258 танков, 323 самолета. При собственных утратах всего в 7500 человек[366].

В «Грифе секретности»[367]

признается потеря 176 566 военнослужащих. «Военно-исторический журнал» № 8 за 1992 год[368] добавляет к ним 4646 орудий, 496 танков, 417 самолетов, 10 400 автомашин, 860 тракторов и многозначительное «и т. д.». Почему-то думается, что это «еще не вечер» и годиков так через десять — пятнадцать мы узнаем новую — «уточненную по ранее неизвестным документам» статистику.

В данной связи очень интересно отследить, как правдолюбивые историки нашего отечества в течение предыдущих тридцати лет описывали керченский позор. В 6-томнике «История Великой Отечественной войны Советского Союза» соответствующая глава[369] начинается с суровой фразы:

«На Керченском полуострове к весне 1942 года положение советских войск было очень тяжелым».

И далее в той же самой тональности. О соотношении сил понятное дело ничего не сообщается. О потерях тоже. А паническое бегство Красной Армии на Кавказский берег названо деликатно — «отход».

В 12-томной «Истории Второй мировой войны» тоже все изложено с предельной честностью.[370]

Исходная ситуация характеризуется предложением:

«К началу весенних сражений весьма сложной была оперативная обстановка на Керченском полуострове…»

Потом можно прочитать про «отражение атак превосходящих сил врага». Правда на сей раз в завершение появляется информация о потерях. Естественно в высшей степени объективная:

«Крымский фронт в течение мая потерял десятки тысяч человек, свыше 3400 орудий и минометов, около 350 танков и 400 самолетов».