Победы, которых не было

Путь развития человечества жесток и кровав. Людская память хранит более или менее достоверные сведения о нескольких последних тысячелетиях. В этом солидном отрезке времени нельзя наскрести в общей сложности даже сотни лет, когда бы кто-нибудь с кем-нибудь не воевал. Тем не менее, до самого начала XX века женщина с оружием в руках считалась явлением из ряда вон выходящим. Поэтому легенда об амазонках оставалась только красивым мифом, ничего общего с реальной жизнью не имевшим. Истории, вроде героической эпопеи француженки Жанны д’Арк, выглядели экзотическими исключениями из правила и провоцировали осуждение со стороны окружающих, вплоть до обвинения в связях с дьяволом. К слову, Шекспир жестоко высмеял Орлеанскую деву в своей пьесе «Генрих VI».[171]

Практически отверженными обществом в течение долгих веков перебывали и те представительницы женского племени, которые тесно соприкасались с солдатской массой и до известной степени способствовали войскам выполнять стоявшие перед ними задачи. Обычно их называли маркитантками. Они с древнейших времен сопровождали армейские обозы и выполняли тройную функцию — снабжали полки продовольствием, иногда ухаживали за ранеными и почти всегда были «жрицами любви». Но официально в составах боевых частей эти дамы не числились.

«Из искры возгорится пламя»

Добропорядочным же особам женского пола жесткие рамки законов и обычаев прежних эпох позволяли лишь смотреть на пыльную дорогу, ожидая возвращения бравых «мужей доблести», писать им нежные письма, щипать корпию да оплакивать павших. Однако после того, как минули мрачные времена средневековья, нравы стали утрачивать былую строгость, и взгляды на социальную роль женщин начали меняться… В первую очередь, конечно, в Европе. У нас в стране представительницы прекрасной половины человечества впервые получили ограниченный доступ к армейским структурам при Петре I, что зафиксировано в воинском уставе 1716 года. Правда, официально «девицы и жены» в какие-либо подразделения все еще не зачислялись. Их просто разрешалось использовать в госпиталях на кухонных и хозяйственных работах.

Данное неполноправное положение вещей не устраивало некоторых бывших затворниц теремов и светелок. Наиболее предприимчивые из них, действуя на свой страх и риск, стали все чаще проявлять собственную инициативу. А право называться первой, так сказать, «новой амазонкой» регулярной русской армии принадлежит донской казачке Татьяне Маркиной. Во всяком случае, если у нее и были предшественницы, то тайна их по сей день осталась нераскрытой. Поэтому пока можно сказать, что российская прима-воительница родилась в последней трети XVIII столетия в станице Нагаевской, где и жила до двадцатилетнего возраста. Но в один прекрасный день она переоделась мужчиной, инсценировала несчастный случай, оставив на берегу свою женскую одежду, и поступила рядовым солдатом в пехотный полк, квартировавший в Новочеркасске.

Что ее толкнуло на такой поступок, неизвестно, но, судя по всему, девица была личностью незауряднейшей, поскольку в условиях кастовой русской армии того времени, где подавляющее большинство мужчин ее сословия всю жизнь тянули лямку нижних чинов, она всего за несколько лет сумела взлететь до звания капитана. Однако дальнейшей офицерской карьере казачки помешало досадное недоразумение — по ложному доносу однополчанина она попала под суд. Правда и в такой ситуации Маркина не растерялась, добравшись в поисках справедливости до самой императрицы. Изумленная Екатерина II потребовала расследования и медицинской экспертизы, после чего казачку оправдали, но с военной службы все же выгнали со строгим предписанием «Впредь боле — вместо юбки штанов не носить…».

Примерно в те же годы получила известность история еще одной «екатерининской орлицы» — Александры Тихомировой, брат которой — блестящий офицер-гвардеец — был привезен из действующей армии в дальнее родовое имение раненым и вскоре умер. Потрясенная смертью единственного родственника молодая аристократка поклялась отомстить и, не откладывая выполнение этого обещания в долгий ящик, сразу после тайных похорон сменила платье на кавалерийский мундир, оставшийся от брата. Внешне они были весьма похожи, и поэтому никто не заподозрил маскарада. Однако эта история закончилась так же, как и началась — трагедией. Гвардии амазонка уже в годы царствования императора Александра I погибла в случайной стычке с французским разъездом и обряжавшие ее в последний путь сослуживцы раскрыли секрет переодевания.