Победы не будет. Возмездие

– Что, горлышко пересохло? Водички захотелось? Сейчас сын мой…, я тебе налью… – с циничной жестокостью произносил он, открывая бутылочку. – Не отвлекайся, думай…, а старик Эйден тебе всегда поможет…

Пластиковая, влажная и так аппетитно выглядящая тара, хрустнула защитным колечком крышечки, и сочно зашипев обильно скопившимися газами, частично извергла из себя поистине освежающее и манящее содержимое. Холодная…, шипящая…, кристально чистая вода стекала легко пузырясь, на сенсорную поверхность стола. Абу, как только это заметил, его горло непроизвольно ожило и зашевелилось. Его учитель это несомненно заметил, и продолжил «резать без ножа»:

– Ух…, как оно потекло…, какая холодненькая и такая… – Эйден пододвинул к себе стакан и начал его медленно наполнять до краёв. – Кристальная водичка…

Хрустальный сосуд в ответ на это действо, медленно покрылся сочной испариной а Эйден цинично, не спеша…, поднял стакан и медленно…, прямо на глазах его ученика (который готов был зарыдать), наслаждаясь каждой секундой и миллилитром – медленно выпил содержимое.

– Ааахххх… – издевательски, от истинного удовольствия прошипел Эйден. – Вот…, вот…, пошла… – медленно проводя вдоль воображаемого пищевода, вёл пальцами правой руки по своей груди он «словно показывая, как водичка медленно течёт, освежая его изнутри».

Но вдруг его глаза открылись и криогенный взгляд раздражённо уставился Абу Махи прямо в душу и «словно деспот на гране срыва» он, спокойно, но жестоко произнёс:

– Думай я тебе сказал…

В этот момент, бесстрашного лидера окончательно и с головой накрыло волной паники и дикого страха. Глаза и лицо побагровели, белки и вовсе засверкали влажными звёздочками, сердце замерло в ожидании самого страшного, тут же пронеслись воспоминания:

«Как его, единственного ученика, кого выбрал сам Эйден из его сотен рабов, при всех, бичуют по спине пугай (за малейшую оплошность и не соответствие ожиданиям своего учителя). Постоянное психологическое давление и унижение. Как он, после каждого публичного наказания, черпает свинцовым ведром, дерьмо его подчинённых в общественном туалете стоя по пояс в зловонной жиже».

От такой обиды его челюсть сжались до болевого скрипа. Но из всепоглощающего ступора его вывел холодный голос сквозь зубы, что был уже на гране:

– Продолжай…

– Я… – с огромным усилием сдержал истерический всхлип Абу. – Я предполагаю… Что вам он показался интересным, из-за того, – он резко вздохнул переводя дыхание. – что если данный экземпляр выживет после операции и успешно адаптируется к вживлённым имплантам в его мозг, – снова тот же вздох но уже на грани срыва. – то его можно будет задействовать в вашем проекте «возмездия», который был начат – ещё вашим превеликим отцом. – он на секунду приостановился ожидая той самой казнящей команды на всеобщий позор и мучения: «но Эйден молчал» прожигая его глазами «словно криогенными лазерами» и Абу продолжил. – Меня смутило то: почему вас не устраивают те персоны, которые у вас уже есть в арсенале? – и не дожидаясь ответа (которого бы и не последовало) ответил. – Я смею полагать, что для вас, во-первых: это бесценные души. Во-вторых: что данным рядовым воином можно без особых проблем пожертвовать. И наконец третье: пожалуй самое главное (что заставило вас обратить внимание именно на его) это то – что если проект Алексея Сидоренки будет успешен, то можно будет с помощью нужных манипуляций задействовать в вашем проекте «возмездия» всех Русских (а может быть даже и всё человечество) и воплотить долгожданную вами месть – за замученного вашего отца.

Аль-Мудштаба замолчал и замер «словно смотря сквозь учителя».

– Ну вот… – кивая произнёс Эйден наливая новую порцию минеральной воды в стакан и подвинув последний, к ученику. – Можешь же, когда хочешь. – слегка хлопнув Мудштаба по плечу, великий устало поднялся с кресла. – Научись трансформировать свою боль – в силу, а страх – в тактику, и проживёшь немножечко дольше. – едва обернувшись он глянул через левое плечо. – А вот на сколько дольше, – легко и недвусмысленно закивал он, – это будет зависеть от ситуации.

Эйден подошёл к двери помещения, приложил свою ладонь к сканеру, последний загорелся зелёным и издал кроткий писк (сигнализирующий о том, что защита снята) и добавил:

– Приступайте Абу махи аль-Мудштаба, у вас не так уж и много времени.

Он, не спеша вышел из кабинета и закрывая за собой дверь мысленной командой задержал её (от чего полотно последней замерло на одной пятой всего хода). Эйден , напоследок, вскользь – ошпарил взглядом своего ученика, после: дверь дёрнулась и закрылась. А Абу махи так и остался стоять потупившись в проектор на стене, на котором красовался солдат в неестественной позе распластавшиеся на спине без сознания.

***