Побег

— Тебе следует надеть что-нибудь, чтобы прикрыть его, — продолжал он, разглаживая пальцами ткань. — Шарф, возможно.

Вэл и так собиралась это сделать, но услышав его слова, ей стало стыдно.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она, прижимая блузку к груди. «Зачем ты здесь? Почему ты делаешь мне больно? Зачем ты вернулся?»

Гэвин положил платье на пол, его рубашка распахнулась.

— Не будь глупышкой, моя дорогая. Невежество еще менее простительно, чем неверность.

— Я не глупая. А ты жесток. Тебя ведь тоже не назовешь целомудренным. — Вэл одернула блузку, желая сказать больше, проклясть его, но его прежний гнев сковал ее язык. — Как же все те женщины — те, которых ты насиловал и убивал? Где тогда были твои понятия об измене и умирающей любви?

— Я хотел лишь тебя. Только тебя. Их смерти стали лишь ступеньками, средством достижения цели. — Он рассеянно провел пальцами по шее, прослеживая шрамы. — Идеальный финал. Моя до конца. У меня был только один шанс сделать все правильно.

Вэл отчаянно замотала головой.

— Так что, они были тренировкой? Гребаные черновики?

Его глаза вспыхнули, когда он наклонил голову к свету.

— Ты отказалась от нашей сделки и показала себя довольно изменчивой, если помнишь. Я хотел посмотреть, каково это — покончить с твоей жизнью… наказать тебя. Чтобы понять, смогу ли я.

Значит, он планировал убить ее в тот день, когда гнался за ней по парку. Вэл до сих пор помнила парализующий страх, который разлился по ее венам от его взгляда, когда он преследовал ее до лифта. «Он убил бы меня, если бы поймал. — Тень паники пронеслась над ее мыслями, скрывая их. — И я едва успела убежать».

Блузка была застегнута до самого горла. Она натянула передник через голову и сказала, полузадушенная тканью:

— Но ты этого не сделал. Ты не убил меня.

— Нет, — медленно произнес он, глядя на нее. — Не убил.

— Остальные… — Вэл тяжело сглотнула. — Как ты заставил их пойти с тобой?

— Я попросил. — Он откинулся на спину на ее матрасе, сложив руки за головой.

— И они пошли?

Он открыл свой уже почти закрытые глаза.

— Ты же пошла.

Вэл резко выдохнула, гадая, не стошнит ли ее. «Он прав. Я пошла».

— Ну почему я? — воскликнула она. — Почему не кто-то другой? Кто-нибудь еще?

Гэвин покачал головой.

— Я захотел тебя, как только увидел, как ты бежишь. Ты — все, что я хочу. Не роза, а цветок пустыни, выдерживающий палящий зной, чтобы расцвести в темноте редкой и неповторимой красотой. Мой цветущий ночью цереус, ощетинившийся шипами.

Это убило Вэл, осознание того, что она когда-то купилась на эти слова. Понимание, что и сейчас она не застрахована от них. Но как только эти шипы пропитаются его кровью, она будет раздавлена за свое неповиновение, независимо от того, цветет цереус или нет. Ее лицо ожесточилось.

— Не смей говорить со мной так высокопарно, — сказала она. — Я не собираюсь вестись на эту чушь. Я больше не глупый подросток. Я прекрасно знаю, что ты из себя представляешь.

— Ну и кто я, дорогая?

— Ты психопат.

Он щелкнул языком в знак упрека, но не открыл глаза, и Вэл обнаружила, что ее взгляд скользит от его лица к расстегнутой рубашке, к телу, выточенному как римский мрамор, и темной линии волос, которая тянулась от его груди до пупка.

«Прекрати это, — хотела она закричать. — Он убийца. Он пытался убить тебя».

Но ее взгляд все равно вернулся к нему, и Вэл неприятно вздрогнула, когда увидела, что эти серые глаза открыты и устремлены на нее.

— Да, — вздохнул он, когда она быстро отвернулась и начала застегивать передник, а ее сердце бешено стучало о ребра. — Ты так смотрела на меня, когда мы впервые встретились.

Она чувствовала его взгляд, как пламя на своей спине.

— Какой бы невинной ты ни была, твое дыхание перехватывало каждый раз, когда я слишком крепко обнимал тебя или прикусывал губу. Ты хотела, чтобы я сделал тебе больно, даже тогда.

— Нет, — возразила Вэл. — Я была ребенком. Я понятия не имела, чего хочу.

— Я собирался взять тебя в тот день. В тот день, когда ты нашла мои дневники, — добавил он, как будто в этом могли быть какие-то сомнения. — В тот день, когда ты решила улизнуть. Ты заплела волосы в косы и надела такую милую маленькую блузку, и даже когда мы играли в шахматы, я уже представлял, как мне понравится снимать ее с тебя после того, как тебя свяжу. Распущу твои волосы. Буду ласкать ртом всю эту сладкую веснушчатую кожу, пока ты не начнешь умолять.

Вэл издала придушенный звук, с трудом заставив себя посмотреть на него. Гэвин поднялся на ноги и выглядел угрожающе в ее маленькой комнате. Фигура из ее кошмаров во плоти.

— Хватит, — сказала она. — Я не хочу слушать это.

— Думаю, ты бы позволила мне делать с тобой все, что я захочу. — Его глаза не отрывались от ее лица. — Ты бы боялась, но в конце концов, уступила бы мне. Ты всегда уступала. — Он погладил ее по руке, как кошка, гладящая умирающую мышь. — Я думал, ты находишь меня неотразимым — пока не решила убить меня, что стало, мягко говоря, поучительным.

— Я сделала то, что ты просил, — напомнила она.

Он поднял ее лицо, наклонив руку.

— Это не то, чего я хочу.