Побег из Эдена

— Да, это верно, — кивнул доктор Синклер, — и Тайлер Бэнкс один из них. Причем со вторым результатом. Первый — у создателя игры... Я лично ходатайствовал о зачислении Бэнкса в Эден, хоть он и не являлся учеником хайтек-школы.

— Мне всегда было интересно, кто автор «Вторжения»! — перебил его Громов, подпрыгнув в кресле. — Я про него ничего так и не нашел. Вы ведь знаете? Можете сказать?!

Синклер неожиданно встал и нервными быстрыми шагами подошел к окну.

— Ты ничего не нашел, потому что я удалил все данные из мировой Сети. Со всех медианосителей. На это ушло много времени, но дело того стоило. Я буду откровенен с тобой. Ничего, что я на «ты»? Мне позволительно. Я родился в эпоху уважения к старшим и до сих пор не привык называть грудных детей на «вы», добавляя: «младенец Джексон».

Громову внезапно стало так холодно, что зубы застучали. Мерзкое чувство внутреннего холода накрыло Макса целиком, будто его сунули в прорубь с ледяной водой.

Он поднял глаза на доктора Синклера. Тот продолжал стоять у окна, не глядя на Громова. Директор вынул из внутреннего кармана пиджака золотой портсигар, достал сигарету и закурил. Оглянулся и пожал плечами, иронично прищурившись.

— Надеюсь, ты не сдашь меня властям. Я начал курить в прошлом веке и намерен сохранить свою антикварную привычку, — сказал он, выпустив серое облако дыма. Повисла долгая пауза. Потом директор медленно произнес: — Создатель «Вторжения» — моя дочь. Дженни Синклер.

— Ваша дочь?! — Громов даже не успел удивиться. — Но...

Звук его голоса вонзился Громову в мозг с такой силой, что Макс непроизвольно схватился рукой за глаз. Появилось ощущение, что тот сейчас вылезет наружу от боли, она сконцентрировалась в виске и пульсировала, отдаваясь в глазной нерв.

«Ну что ж... Замечательно! Ни одного целого паттерна памяти за последние восемь месяцев...»

Дэз... Арена... Жетон... Ворота...

— Что со мной происходит?! — заорал Громов, вскочив и заметавшись из стороны в сторону, на мгновение утратив чувство реальности. Он не мог понять, что случилось.

Доктор Синклер что-то говорил и делал успокаивающие жесты руками.

— Тихо... Здесь тебе ничего не угрожает. Это флэш-бэк. Мозг не справляется с нагрузкой. Он принимает эпизоды игр за воспоминания из реальной жизни. Такое случается с геймерами, которые чересчур увлекаются. Я своими глазами видел проявления военного синдрома у пятнадцатилетних подростков...

Громов шарахнулся от него, держась за пылающий висок, зацепился за стул и что-то задел рукой. Раздался мягкий стук — небольшая статуэтка грохнулась на пол, устланный коврами. С трудом сохранив равновесие, Макс метнулся к окну и вдруг понял, что свет, мягко струящийся сквозь витражи, исходит от плоских люминесцентных панелей, закрепленных на бетонной стене. Скорее всего они глубоко под землей.

— Все ложь... Все обман... — забормотал Громов, беспомощно моргая. Картинка перед глазами помутнела и начала расплываться, словно Максима внезапно поразила сильная близорукость.

— Нет же! — крикнул директор. — Выслушай! Моя дочь примкнула к лотекам. Глупая! Они использовали ее. Их главная цель — Эден. Они пытаются его уничтожить!

Громов судорожно втягивал воздух. Голова закружилась. Ноги подкосились. Пошарив в воздухе руками, Максим нащупал подлокотник дивана. Отступив еще на шаг назад, сел и попытался отдышаться. На удивление — получилось. Зрению вернулась ясность. Картинка перед глазами перестала разъезжаться. Роскошная мебель, ковер, хрустальная люстра вернулись на место, обрели прежний шик и лоск.

— При чем здесь я? — спросил он, глядя на директора в упор.

Тот тяжело опустился рядом. Жестом попросил Громова подождать. Потом заговорил:

— Когда я узнал о твоем проекте — интеллектуальной программе, — то стал рассматривать заявку лично. У меня есть определенное чутье. Я не могу этого объяснить, но всегда чувствую, если кто-то на верном пути. Я верю, что ты способен сдвинуть проект «Моцарт» с мертвой точки. Это то, что касается тебя. Теперь наберись терпения и выслушай мою историю. Тебе это полезно, потому что по дурацкому закону квантовых случайностей твоя судьба оказалась неразрывно связана с моей.

Громов откинулся назад и слушал, не проявляя никаких эмоций. С учетом всего происшедшего за последние три дня удивляться чему-то просто нелепо. Его судьба неразрывно связана с судьбой доктора Синклера, директора Эдена? Что ж... Как любил говорить величайших из физиков Роберт Аткинс, открывший закон квантовых случайностей, «все может быть».

— Как я уже успел сказать, у меня есть дочь Дженни, — директор рассказывал своим обычным бесстрастным, похожим на цифровой, голосом. — Именно она стала причиной того, что теперь мы ставим человечность со всеми ее недостатками выше гениальности.

Директор усмехнулся и покачал головой: