Побег из города отморозков

ДЖЕК КУЭЙД

Я хотел было прочитать первые листы, но моментально оборвал себя в ужасе, что чуть было не узнал что-то наперед и не испортил себе впечатление от произведения.

Но вот кассеты... К чему они там... Очень странно...

- А что на этих пленках?

- А я-то почем знаю, - удивился Харрис. – Пива хочешь?

- Конечно, - с воодушевлением согласился я, и Альберт направился на кухню.

Старик вернулся с двумя банками в руке и в недоумении уставился на меня.

- А ты еще кто такой?

- Э-э. Вы это серьезно?!

- Я тебя спрашиваю! Кто ты? Что здесь делаешь?

- Так, мистер, мы уже это проходили. Это не смешно.

- Я что, похож на шутника? По-твоему, б***ь, мне весело?!

- Мне сложно об этом судить, мы все же не столь долго и близко знакомы...

Харрис поставил пивные банки на книжную полку, запустил руку за спину, за ремень и достал револьвер тридцать восьмого калибра. Стало абсолютно очевидно, что мне в этом доме не рады.

- Здесь с ворами разговор короткий! – рявкнул Альберт.

- Но я не вор!

- А почему у тебя в руках эти бумаги?!

- Так Вы мне их и дали!

- А зачем мне их тебе давать!?

Я положил листы на скамью для жима лежа штанги и медленно выпрямился, продолжая держать в руках портфель.

- Тихо, тихо, сэр, давайте без глупостей, этой штукой чрезвычайно опасно делать резкие движения.

Бабах!

Альберт Харрис выстрелил в меня.

Я, вероятно, немножко драматизировал в начале повествования, сказав, что получил пулю за эту книгу. Формально да, так и было, но фактически выстрел прошел по касательной, скорее это было похоже на глубокий порез. Потом я рану продезинфицировал, перебинтовал, и нога после этого не отвалилась, так что, как понимаете, ничего катастрофичного. Я просто хотел сказать, что в меня стреляли, а боль была дичайшая. Ну, как любой нормальный любитель литературы слегка драматизировал картину.

- Спасибо за прием, за пиво, выход найду сам, - кивнул я в сторону двери, куда и заковылял. Медленно, осторожно, чтобы не спровоцировать Альберта на еще один выстрел. И вот моя рука уже на ручке, поворачивает ее, я выхожу на улицу, под жаркое солнце Вентуры, Харрис вслед называет меня сукиным сыном, и я закрываю за собой дверь.