Побег из лагеря смерти

Еще в результате этих инспекций было установлено, что в окраинных провинциях КНДР, т. е. там, где живут в основном представители «враждебного класса», от голода и сопутствующих ему заболеваний страдает втрое или вчетверо больше людей, чем в Пхеньяне и его окрестностях.

После массового голода правительство было вынуждено повысить закупочные цены на сельхозпродукцию. Легализация частных крестьянских хозяйств (2002 г.) позволила увеличить приток сельхозпродуктов на рынок. Тем не менее Ким Чен Ир так и не стал сторонником рыночных реформ. Его правительство называло их «ядовитой пилюлей с медовой оболочкой».

«Для нас важнее всего решительно пресечь деятельность капиталистических и антисоциалистических элементов, — писала пхеньянская партийная газета «Родон Синмун». — Стоит только допустить проникновение империалистической идеологической и культурной отравы в наше общество, как даже самая несокрушимая вера рухнет под напором вражеского штыка, как размокшая глиняная стена».

Расцветающий в городах и городках Северной Кореи «низовой» капитализм ослаблял железную хватку правительства на повседневной жизни общества и не приносил почти никакой выгоды государству. Дошло до того, что Ким Чен Ир выразил свое недовольство ситуацией, сказав во время одного из своих выступлений:

— Если откровенно, то у государства нет денег, тогда как частники сосредоточили в своих руках почти два годовых бюджета страны. (2)

Государство пошло в контратаку. В рамках кампании «Армия прежде всего», официально провозглашенной Ким Чен Иром в 1999 году, Народная армия Кореи, т. е. больше миллиона солдат, которых нужно кормить трижды в день, занялась конфискацией.

— Солдаты подгоняли к сельхозкооперативам грузовики и просто забирали все, что им нужно, — рассказал мне в Сеуле сотрудник Корейского института экономики сельского хозяйства Квон Тхэ Чжин.

На крайнем севере страны, крестьянское население которого считается крайне неблагонадежным, военные, по его словам, забирают почти четверть выращенных зерновых. В других областях страны конфискации подлежит 5 — 7% урожая. Военные также следят за сбором урожая, чтобы пресечь воровство.

Почти перманентная оккупация сельхозкооперативов военными породила коррупционный бум. По словам того же специалиста, руководители хозяйств платят военным, чтобы те закрывали глаза на крупномасштабные хищения продуктов.

Как говорят перебежчики, между группировками коррумпированных военных нередко возникают споры, заканчивающиеся драками и даже перестрелками. В 2009 году буддистская гуманитарная организация «Добрые друзья» сообщала, что один из солдат, расквартированных в государственном сельхозпредприятии, был зарезан серпом во время дележа неучтенной кукурузы.

Отрезанный от внешнего мира, Шин ничего не знал об уличной преступности, коррупции и нелегальной миграции между городами, которая меньше чем через два года поможет ему выбраться из страны. Оказавшись на горной ферме, которая была по сути лагерем внутри лагеря, он просто проживал последние годы отрочества, стараясь не привлекать к себе внимания, ни о чем не думать и концентрировать всю свою энергию на воровстве еды. Самым ярким воспоминанием из этого периода его жизни стало очередное наказание. Шина поймали, когда он жарил краденые свиные потроха, избили, на пять дней лишили питания и на три месяца вдвое сократили паек. Встретив на ферме свое 20-летие, Шин был уверен, что ему удалось попасть в место, где можно будет спокойно состариться и умереть. Но райская жизнь внезапно закончилась в марте 2003 года, когда Шина неожиданно перевели на швейную фабрику, где две тысячи женщин и пятьсот мужчин в тесноте, суматохе и постоянном стрессе шили армейскую форму.

Фабричная жизнь была нелегка. Снова приходилось любыми способами выполнять производственные планы. Снова доносить. Снова наблюдать, как охранники насилуют работниц.

Но кроме всего этого, на фабрике окажется еще и новичок, прибывший из Пхеньяна. Он учился в Европе и какое-то время жил в Китае. Он-то и расскажет Шину, что он упускает, оставаясь в лагере.

ГЛАВА 12

ШВЕЙНЫЕ МАШИНКИ И ДОНОСЫ

Фабрика работала в две 12-часовые смены. Каждую смену шитьем формы была занята тысяча женщин. Когда у них ломались швейные машинки с ножным приводом, Шин должен был их чинить.

Он отвечал за 50 швейных машинок и работавших на них женщин. Если его бригаде не удавалось выполнить план, Шина и его подопечных заставляли оставаться на процедуру «горького покаяния», т. е. продолжать работать еще 2 часа, с 10 до полуночи.