Побег из приюта

Он спрятал записку и карточку пациента под обложку книги, убедившись, что они надежно закреплены лентой. Он знал, что держать их в таком состоянии рискованно, но что, если он снова забудет? Ему нужно что-то, чтобы продолжать быть Риком Десмондом, шутником и любителем крабов, прогульщиком уроков, нарушителем правил, целующимся с парнями и девушками… Настоящим Риком.

И музыка! Боже, он совсем забыл… Мелодии затопили его голову, радость и потрясение были такими сильными, как будто он слышал их в первый раз. Он откинулся на кровать, напевая, слезы наполнили его глаза. «Слезы клоуна " — это была одна из его любимых песен. Интересно, понравилось бы это его отцу? Возможно. Он познакомил Рика с Битлз, Стоунз, Эллой Фицджеральд, Колтрейном. .

Его отец. Его отец умер здесь из-за болезненных экспериментов смотрителя. На этот раз Рик не мог забудет. Может, он и не все вернул, но у него было достаточно. Достаточно, чтобы выжить. Достаточно, чтобы сражаться.

Достаточно, чтобы бороться, после того как пришла его мама, после того, как она была рядом, и он мог бы рассказать ей все. Слезы жгли его щеки. Он был так близко, так чертовски близко, а теперь застрял. Он сказал матери своими словами — нет, словами смотрителя — оставить его в Бруклине. И что хуже всего, она ему поверила.

Глава 38

Он проснулся от того, что маленькие холодные руки трясли его за лицо.

Маленькая девочка стояла над его кроватью, подталкивая его, все еще бледная и хрупкая, но с глазами, носом и ртом. Как только он попытался вскрикнуть от удивления, она шикнула на него. Сквозь грязную бахрому волос на ее лице виднелся ужасный яркий шрам. Она молча поманила его, скользя по полу с неестественной скоростью.

Рик последовал за ней, наблюдая, как она легко открыла запертую на висячий замок

дверь и повернула за угол. Теперь ему пришлось поспешить, чтобы не отстать, бежать трусцой, находя только кончики ее волос, когда они хлестали вниз по лестнице. Голоса плыли в воздухе, как облака, беспорядочные и бессмысленные, темное бормотание, которое просачивалось из каждой стены и двери.

Они спустились вниз, миновали вестибюль первого этажа, кабинеты, спустились в подвал. Рик колебался, но она двигалась так быстро… Если он не поспеет за ней, то потеряет ее. Он нырнул в холод, гадая, не сошел ли с ума, был ли у него выбор. Этот странный маленький ребенок преследовал его уже несколько недель, почему он последовал за ней?

Но он пошел, решительный, не отставая. Всякий раз, когда он оказывался рядом, она убегала, недосягаемая.

Тени с острыми зубастыми ухмылками скользили по стенам, появлялись на периферии его зрения и исчезали, когда он оборачивался. Он снова сосредоточился на девочке, бросившись в погоню, и вскоре они оказались на нижнем этаже. Девушка пролетела мимо каждой камеры, не обращая на них внимания, и направилась к высокой металлической двери в самом конце коридора. Через нее она вошла в приют дальше, чем Рик когда-либо отваживался.

Темный коридор тянулся все дальше и дальше, бесконечный, утомительный,

пока, наконец, они не достигли последней двери, которая вела в похожее на амфитеатр пространство. Операционная. Кто-то лежал ничком на каталке, скелетообразные подмостки для светильников и подносов были расставлены вокруг них, как безмолвные металлические часовые. Девочка исчезла, но Рик знал, что он все еще движется вперед, вынужденный смотреть, вынужденный узнать…

Тело на столе было накрыто простыней, странное уродство выступало из того места, где должна была быть голова. Дрожа, Рик взялся за край простыни и потянул. Его желудок сжался, и он не хотел больше ничего видеть, но было уже слишком поздно. .

Он был так похож на него, только старше. Крупнее. Папа. Тело было почти синим от холода, рот слегка приоткрыт, застыв в удивленном крике. Шип глубоко вонзился в левую глазницу, застряв наполовину.

Рик закрыл рот обеими руками и постарался не закричать. Его желудок снова сжался, и его сейчас стошнит.

Голова с глухим стуком упала в его сторону, шип медленно, неумолимо выскользнул, ударился о плитку и закружился, зазвенев. Единственный здоровый глаз моргнул.

— Не забывай, — прошептал он потрескавшимися фиолетовыми губами. —

Не забывай, Рик. Не убегай, не прячься. Борись.

Глава 39

Улыбаясь во весь рот, на следующее утро смотритель, насвистывая, вошел в палату Рика, а сестра Крамер поспешила за ним. Она принесла ему завтрак и лекарство-полосатые красные и синие таблетки, которых Рик боялся с самого пробуждения. Обычно медсестры зажимали ему нос и ждали, пока он задыхался, чтобы запихнуть таблетки в горло. В последнее время, при его содействии, они просто наблюдали, как он принимает лекарство.

Но сегодня сестра Крамер рассеянно поставила поднос с яичницей и беконом. Острых инструментов не было, поэтому он ел ложкой, ломая ломтики бекона, как мог, тупым краем. Она тут же повернулась лицом к смотрителю, не обращая внимания на Рика, который уплетал свою еду.