Побег на восток (СИ)

- Зря, всё зря, - в наступившей тишине шепот Светланы прозвучал слишком отчетливо. Орест ведь рядом. Богдану то уже всё равно - пропал наш товарищ, наш Дон Кихот. Его мы любили, хотя и во многом он был виноват. Ну почему только эта песенка лезет в голову. Спасаться надо - но вряд ли удастся. Сейчас всё равно убьют. Только надо удержаться, чтобы не скулить - "простите, я больше не буду". Все равно не поверят. Сейчас начнутся разные игры в шпионы-разведчики. Уж лучше сразу. А что - идея! Я впервые за всё время посмотрел на Ореста - может взять его в заложники и за могучей спиной командира скаутов попробовать смыться? Орест, наверное, уловил направление моих мыслей и предостерегающе поднял автомат. Да, такую махину в заложники не возьмешь.

- Тихо будь пан,- подчеркнуто спокойно сказал Орест, - Богдана уже не вернешь. Я почему-то догадывался, что всё это закончится таким образом. Теперь слушайте меня. Сейчас мы садимся в вашу тарантайку и втроём попробуем спасти свою жизнь. Не желаешь, пан? Тогда я тебя положу рядышком со своим вуйком - вы же товарищами были?

Что же во мне такое есть, от чего Орест меня так быстро невзлюбил? А мне так он всё больше и больше нравился. К сожалению, насильно мил не будешь. Не время сейчас было признаваться в любви и дружбе рядом с остывающим телом бедного Богдана. Что ж, по коням хлопцы, "вси у путь. Закипило, зашумило, тильки прапоры цвитуть." Мать их за ногу - эти прапоры. Мне бы сейчас просто сидеть где-нибудь в садочке, под вишней и читать Стругацких.

Через минуту мы уже вывернули на моей, как сказал Орест, тарантайке между обгорелыми развалинами ресторана, прошмыгнули мимо шлагбаума с остолбенелыми скаутами. Орест крикнул им что-то типа "Я щас вернусь!" и мы покатили вниз по остаткам знаменитой некогда автострады Киев-Чоп. Она и в лучшие то времена была далека от совершенства, а теперь и говорить не о чем. Не успели сюда добраться македонцы со своей чудотехникой и, главное, добросовестностью. Ох, не скоро еще они придут снова строить дорогу европейского качества. Раньше, наверное, китайцы доберутся или японцы перебросят мост со своей Фудзиямы. Это более реалистичный вариант. О чем я только думаю! Кошмар! Ведь там наверху только что убили моего старого-престарого друга и сейчас скауты опомнятся и начнут палить нам в спину. И снова Орест меня удивил и даже испугал своим умением читать чужие мысли: "Не переживай, Володимир, в спину стрелять мои хлопцы не будут. Сначала они свяжутся по рации со львовским проводом, а те будут обращаться во Временную народную Раду... А мы тем временем будем уже дома. Не гадал я, что мне самому пригодится этот "Ауди" в Тухольке. Но мне хватит крови. Как там у Стельмаха - "Кровь людская не водица - люди зупыныться." Богдан будет последней каплей в этом потоке крови. Не могу уже терпеть эти типа "Украина для украинцев!", "Побудуемо Украину вид Дунаю до Кубани! "Годи базикаты. Проавылы усэ у 18-му роци, ще раз у 41-му, потим у 91-му роци а зараз вже цилком зрозумило, що знову наступылы на ти сами грабли. Яка там Кубань! Економику вщент зруйнувалы. Палыва нема, хлиб по талонах, люди бидують як николы...."

Он внезапно замолчал и оглянулся назад. И я только сейчас услышал какое-то странное скуление сзади, которое быстро перешло на вой. В зеркале заднего вида я не увидел своей подруги и резко затормозив, остановил машину. Ну, вот она, моя Светка, лежит вниз лицом на заднем сиденье и вроде бы поёт, а может воет, а может и плачет.

С помощью Ореста я вытащил её из машины. Светка цеплялась за дверцы, не хотела выходить и продолжала выть. Пришлось крепко держать её за руки за ноги, а потом Орест вылил на неё почти всю мою канистру с водой. Только тогда Светка расслабилась и замолчала. Я сел на траву и устроил её голову к себе на колени. Так мы сидели и молчали. И Орест тоже, молча отошел в сторону и присел на придорож?ный камень. Кажется, даже ветер перестал дуть, а лес шелестеть. Благодатная тишина. Первым опомнился ветер и дунул на нас свежим вечерним дыханием. Да, пора ехать. Вроде бы надо куда-то ехать. Молча мы все как по команде, поднялись и залезли в машину.

4. Ночной прорыв