Почему евреи не любят Сталина

«33. — О тов. Жемчужиной.

1. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.

2. Признать необходимым произвести тщательную проверку всех материалов, касающихся т. Жемчужиной.

3. Предрешить освобождение т. Жемчужиной от поста Наркома рыбной промышленности. Провести эту меру в порядке постепенности»[60].

«Тщательная проверка» всех материалов о Жемчужиной проводилась в НКВД. В связи с этим были арестованы некоторые работники тех главков в наркоматах пищевой и легкой промышленности, которые могли дать о Жемчужиной дополнительную информацию. Были, очевидно, допрошены и те работники этих наркоматов, которые были арестованы на главной волне террора 1937–1938 гг. по разным обвинениям. Показаний о шпионской работе Жемчужиной было, очевидно, столь много, что это смутило даже Сталина, который не мог тогда еще решиться на арест жены своего старого друга. Он прекрасно знал, что заключенные в НКВД дают любые показания. В связи с этим вопрос о Жемчужиной снова был поставлен на повестку заседания Политбюро 24 октября 1939 г. Он шел под номером 130. Начало постановления было примирительным:

«130. — От. Жемчужиной

1. Считать показания некоторых арестованных о причастности т. Жемчужиной во вредительской и шпионской работе, равно как их заявления о необъективности ведения следствия, клеветническими».

Решение Политбюро было, однако, компромиссным:

«2. Признать, что т. Жемчужина проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении т. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа.

3. Освободить т. Жемчужину от поста Наркома Рыбной Промышленности, поручив секретарям ЦК т.т. Андрееву, Маленкову и Жданову подыскать работу для т. Жемчужиной»[61]

.

Еще через месяц, 21 ноября 1939 г., новым постановлением Политбюро П. С. Жемчужина была назначена начальником главного управления текстильно-галантерейной промышленности Наркомлегпрома РСФСР.

Это назначение, поскольку оно было в Правительстве РСФСР, а не СССР, рассматривалось как понижение сразу на несколько ступеней. В феврале 1941 г. на XVIII партконференции Жемчужина была выведена из состава кандидатов ЦК ВКП(б).

Во время войны Жемчужина активно участвовала в работе Еврейского антифашистского комитета. Она, безусловно, понимала, что гибель Михоэлса была убийством. Она присутствовала на похоронах артиста. Безусловно, она знала и об аресте Аллилуевых, но Молотов вряд ли мог объяснить своей жене причины всех этих репрессий. Среди членов Политбюро не было принято интересоваться делами МГБ или МВД. Молотов и Жемчужина понимали, что для ареста членов семьи Сталина необходима его личная санкция. К этому времени Молотов, хотя и сохранял положение «второго» после Сталина государственного и партийного лидера, находился в частичной опале.