Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты

Когда в 1960 году Бельгийское Конго обрело независимость, привычная система экономических институтов и стимулов снова воспроизвела себя и привела к тем же плачевным результатам. И вновь суперэкстрактивные экономические институты поддерживались суперэкстрактивными политическими институтами. Ситуация усугублялась еще и тем, что европейские колонизаторы включили в границы Бельгийского Конго территории множества доколониальных государственных образований и районов обитания этнических групп, которые слабо контролировались центральным правительством, находившимся в столице Киншасе. Хотя президент Мобуту и смог использовать всю мощь государства, чтобы наполнить свои собственные карманы — например, в процессе так называемой «заиризации», которую он проводил с 1973 года и которая сопровождалась массовым изъятием собственности у иностранных компаний и граждан, — он все же оставался главой слабо централизованного государства, которое с трудом контролировало большую часть своей территории и вынуждено было обратиться за иностранной помощью, чтобы предотвратить отделение двух провинций — Катанги и Касаи — в 1960-х годах. Слабая централизация, которая подчас ставит государство на грань полного развала, характерна не только для Конго, но и для всей субсахарской Африки.

Современная Демократическая Республика Конго остается бедной потому, что в ней до сих пор отсутствуют базовые экономические институты, которые могли бы послужить основой экономического роста. Не география, культура, невежество граждан или правителей делают Конго бедной страной — бедность приносят экстрактивные экономические институты. И они до сих пор не были заменены на более продуктивные потому, что политическая власть до сих пор сосредоточена в руках элиты, у которой нет стимулов для того, чтобы защищать права собственности простых людей и предоставлять им базовые общественные блага, повышать их уровень жизни и поддерживать экономический рост. Наоборот, интересы элиты заключаются в том, чтобы извлекать как можно больше доходов и использовать их для поддержания собственной власти.

Элита не использует свою власть и для того, чтобы сделать государство более централизованным, — ведь это принесет те же проблемы (возникновение сильной оппозиции и рост политической конкуренции), что и экономический рост. Более того, так же как и в большинстве других стран тропической Африки, вооруженные конфликты между соперничающими группами, пытающимися отобрать контроль над экстрактивными институтами у центрального правительства, похоронили даже те осторожные и половинчатые попытки усилить централизацию, которые имели место.

История древнего Королевства Конго, как и история современного Конго, убедительно показывает, как выбор политических институтов определяет выбор институтов экономических, а значит, и формирует стимулы, которые отвечают за рост экономики. Эта история также демонстрирует, почему политический абсолютизм и экономические институты, которые обогащают немногих за счет всех остальных, образуют симбиоз.

Экономический рост при экстрактивных политических институтах

Демократическая Республика Конго — экстремальный пример, там царит беззаконие, а права собственности не защищены вообще. Конечно, в большинстве случаев такая ситуация будет противоречить интересам элиты, поскольку разрушит любые экономические стимулы и приведет к тому, что экспроприировать у населения будет нечего. Главная идея этой книги состоит в том, что экономический рост и процветание приходят вместе с инклюзивными политическими и экономическими институтами, тогда как экстрактивные институты ведут к стагнации и нищете. Это, однако, не означает ни того, что при экстрактивных институтах рост невозможен, ни того, что все эти институты одинаковы.

Есть два разных, хотя и дополняющих друг друга механизма, которые ведут к экономическому росту при экстрактивных институтах.