Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты

Институциональное развитие Японии в XIX веке также иллюстрирует, как накопление небольших различий между странами и прохождение через исторические точки перелома определяет судьбы народов. В Японии, так же как и в Китае, существовал абсолютистский режим. Род Токугава, пришедший к власти в 1603 году, управлял феодальной системой страны, в частности запретив внешнюю торговлю (и вообще контакты с иностранцами). Япония тоже оказалась в точке перелома, возникшей под угрозой иностранного вторжения: в июле 1853 года в залив Эдо вошли четыре американских военных корабля и командор Мэтью Перри потребовал от японских властей торговых преференций, подобных тем, что Англия получила от Китая в результате «опиумных» войн. Однако в Японии эта точка перелома привела к совсем другим последствиям. Дело в том, что, несмотря на географическую близость и активное взаимодействие двух стран, к XIX веку пути институционального развития Китая и Японии уже успели несколько разойтись.

Хотя Япония была абсолютистским государством с экстрактивными институтами, влияние рода Токугава на других крупных феодалов было ограниченным, а его первенство постоянно оспаривалось. Хотя и в Китае не были редкостью крестьянские восстания и покушения на власть императора, власть последнего была там гораздо более прочной, а оппозиция ему — гораздо хуже организована. Среди крупных китайских феодалов не было ни одного, кто мог бы оспорить власть императора, а тем более предложить иной путь институционального развития. Это отличие от Японии — незначительное, если сравнить с теми различиями, которые отделяли Японию с Китаем от Западной Европы, — стало определяющим в тот момент, когда обе страны оказались в точке перелома перед лицом угрозы со стороны непрошеных гостей из Англии и США. И если в Китае абсолютистский режим удержался и после «опиумных» войн, то в Японии американская угроза помогла оппозиции консолидироваться и успешно свергнуть режим Токугава, совершив революцию, так называемую реставрацию Мейдзи, о которой мы подробно поговорим в главе 10. Эта революция позволила Японии сделать свои политические и особенно экономические институты более инклюзивными и заложила фундамент невероятно быстрого экономического роста в XX веке. Китай же в этот период все еще прозябал под властью абсолютизма.

История о том, что Япония отреагировала на угрозу со стороны США, запустив процесс фундаментального реформирования своих институтов, помогает нам понять другой важный механизм современного экономического мироустройства: как именно происходит переход от стагнации к быстрому росту. После Второй мировой войны Южная Корея, Тайвань и, наконец, Китай достигли головокружительных темпов экономического роста, пойдя по тому же пути, что ранее избрала Япония. В каждом из этих случаев началу экономического роста предшествовали фундаментальные изменения в экономических (хотя, как видно на примере Китая, необязательно политических) институтах страны.

Другой важный вопрос: почему быстрый экономический рост иногда внезапно заканчивается, а реформирование институтов вдруг идет вспять? Так же, как решительные шаги в пользу установления инклюзивных институтов могут вывести страну на траекторию быстрого роста, крутой поворот в сторону от этой траектории может привести к длительной стагнации экономики. Но еще чаще, как это было в Аргентине или Советском Союзе, быстрый рост прекращается потому, что он происходил в рамках экстрактивных институтов и не мог преодолеть внутренние ограничения системы. Как мы уже видели, это может происходить по двум причинам: либо режим становится настолько экстрактивным, что обрушивается под собственным весом; либо отсутствие инноваций и созидательного разрушения постепенно истощает импульс экстрактивного роста. Как в эти внутренние ограничения экстрактивного роста уперся Советский Союз, мы расскажем в следующей главе.