Почему поют русалки

Себастьян направил лошадь не по прямой дорожке, открыто бежавшей к дому, а через рощицу каштанов и дубов, вдоль склона холма. В нескольких сотнях ярдов по откосу над домом он остановил ее, спрыгнул с седла и едва удержался на ногах, охваченный неожиданным приступом головокружения. Скрипнул зубами, постоял, затем, накинув поводья на нижнюю ветку дерева, продолжил путь пешком.

На опушке леска он остановился, пристально отыскивая хоть малейший признак жизни в той части дома, над которым вилась в небо бледная ленточка дыма. Ничего. Себастьян знал, насколько зыбко предположение, что Ньюмен находится сейчас именно в той комнате, где горел очаг, но, стараясь не думать об этом, как мог быстро преодолел открытый участок луга и нырнул за угол дома. Достигнув укрытия, прижался спиной к стене и замер, ожидая, когда утихнет головокружение. Затем стал осторожно подвигаться к передней стене, вытягивая голову, так что скоро смог заглянуть в большое, со свинцовым переплетом окно.

Перед ним была кухня, просторная кухня сельского дома, виконт видел широкое горло почерневшего от сажи очага, который тянулся чуть не по всей длине противоположной окну стены. Вереница покрытых пылью горшков висела на такой же закопченной балке. У щербатого стола в центре кухни спиной к окну сидел доктор Аарон Ньюмен. Пока Себастьян разглядывал помещение, тот несколько раз, обхватив рукой горлышко, подносил ко рту бутылку бренди, делая крупные глотки. Хорошо начищенное охотничье ружье – вертикальная кремневая двустволка с медной чашкой приклада и стальным предохранителем спускового крючка – лежало на столе в дюйме от его локтя.

Энтони Аткинсона не было видно.

Себастьян осторожно, едва слышно перевел дух. Не исключено, что мальчик уже убит, если же нет, он может быть спрятан в любом из помещений дома, и Себастьян склонялся к мысли, что второе более вероятно. Каждое из злодейств Ньюмен распланировал с леденящей кровь абсолютной точностью и предусмотрительностью. Этот тип, может, и является, как он заявил, врачом, а не хирургом, но выказывает неплохое знакомство со знанием того, как меняется со временем состояние мертвого тела. Тот, кому нужно перевезти куда-либо труп, предпочел бы не иметь дела с окоченевшим в смертном оцепенении телом умершего несколько часов назад.

Усилием воли Себастьян подавил первый импульс, подсказавший ему решение ворваться на кухню и покончить с делом немедленно и прямо на месте. Это было бы ошибкой. Против двустволки доктора он может выставить только кинжал, и, хотя при обычном положении вещей этого вполне достаточно, сейчас он подверг бы себя огромному риску. Левая рука почти бессильно повисла, то и дело опасное головокружение – последствие то ли потери крови, то ли удара, он не знал – овладевает им и туманит зрение. Лучше отыскать и увести мальчика незаметно, сделав это быстро и бесшумно. Аароном Ньюменом он займется позже.

Отвернувшись от кухонного окна, Себастьян опять приник спиной к стене и прижал ладони к мокрым и острым камням кладки. Его взгляд обежал почерневший под дождем кухонный двор с деревянным домом и коптильней, затем скользнул дальше. Скопище надворных строений поодаль составляли птичник, свинарник, конюшни с каретным сараем, амбар и телячий загон. Все они казались пустыми; посреди двора возвышалась куча старого навоза, почерневшая от времени и дождя. Нигде не видно было докторской коляски или упряжки коней.

Снова глаза Себастьяна вернулись к конюшне. Выстроенная из того же нешлифованного камня, что и дом, с сеновалом наверху, она была крыта камышовой горбатой кровлей со щипцом[35]

по центру. Широкий дверной проем, без сомнения, принадлежал каретному сараю. Хотя обе створки его были заперты, Себастьян видел свежую колею, что вела прямо туда.

Жадно потянув носом воздух, в котором мешались запах влажного камня и горящих дров, он оторвался от стены и тихонько скользнул обратно к углу дома, а оттуда к надворным постройкам. Боясь, как бы Ньюмен, оказавшись у окна, не заметил его, Себастьян стал крадучись, дугой обходить двор. Подошвы сапог слабо зачавкали, когда он проходил по грязи мимо пустого свинарника.

Дождь припустил чаще, крупные тяжелые капли скатывались с камышовых крыш, и, когда Себастьян бегом кинулся к дверям каретного сарая, они, досаждая ему, потекли за ворот сюртука. Старые, покоробленные двери то и дело приоткрывались от ветра, издавая противный скрип, мешавшийся с шумом ветра и стуком дождя, поливавшего грязный двор. Себастьян быстрым движением протиснулся в узкую щель между двумя створками и прикрыл их за собой.

Виконт оказался в помещении размером примерно двадцать футов на двенадцать. Воздух был затхлым, с крепким запахом сена, свежего навоза, наполненный густой пылью. Он сразу увидел в слабом свете сарая блеснувший черным лаком экипаж, упругие кожаные подушки на его сиденье еще не высохли от утреннего ливня. По правую руку от входа, посередине стены, широкий арочный проем из тесаного камня вел в темный коридор.