Почему тебя похитили

FlowerGrrl: Ха! Ты представляешь? Сегодня миллиардер, весь наколотый ботоксом, а завтра уже доишь корову.

SD: Карма — та еще сука.

FlowerGrrl: Ты сказал это, детка.

SD: Молодец! Поймала на слове!

FlowerGrrl: Именно! Держи ухо востро.

SD: Всегда.

FlowerGrrl: Серьезно. Будь осторожен.

SD: Абсолютно серьезен. Я параноик и всегда осторожен.

FlowerGrrl: ХА! Забавно! А ведь так и есть:*.

Зеленый кролик исчезает.

***

Большой палец на левой руке Кирстен кровоточит. Она не знала, что можно порезаться картоном. Дважды. Девушка ругается в каждом цвете, который только могла придумать, и пинает обидевшую ее коробку. Целью было отправить тару в полет, но она оказалась тяжелой, и девушке удается лишь столкнуть ее с кучи. Она приземляется на бетонный пол с характерным стуком — звуком разочарования.

После падения, из-под коробки выглядывает уголок белой карточки и Кирстен поднимает ее. Карточка похожа на те, что посылают вместе с цветами: размером меньше ладони и липкая с обеих сторон. На картинке лилия, напечатанная блестящими розовыми чернилами (Клубничные блестки), которые девушка пачкает кровью.

Внутри неизвестным почерком написано: «Позвони мне. Твой навеки:*».

Часы на руке издают звуковой сигнал — это Кеке. На следующей неделе, она хочет встретиться там, где клубно и темно, чтобы выпить. Говорит, что у нее есть, что отметить.

«Согласна, — отвечает Кирстен. — Заранее поздравляю с тем, что мы празднуем. Давай устроим праздник нашей взаимной клаустрофилии».

Сообщения в чате в наши дни стали такими короткими, что их невозможно передать текстом без искажения смысла. Иногда Кирстен использует самые длинные слова, которые только может придумать. Таким образом, девушка протестует против сокращенного до нелепости языка чата.

Девушка понимает, что это, вероятно, признак старости, и задается вопросом, является ли это аналогом обладания телефоном-кирпичом. Даже ее «Снейквоч» уже устаревшая технология. Очень утомительно обновлять девайсы каждый новый сезон. Может быть, она больше похожа на мать, чем думала раньше.

Кирстен бросает карточку обратно в коробку и берет пораненный палец в рот, ожидая, когда кровь перестанет идти. Она ощущает похмелье, хоть предыдущей ночью выпивала немного. Еще один признак старения? Иногда она чувствует себя так, будто ей девяносто. И не сегодняшние «Девяносто — новые сорок!», но биологические, тяжелые, хрупкие девяносто. Девяносто, где у тебя седые волосы, покрашенные в баклажановый и протез в бедре.

Она уже изучила то, что казалось сотнями файлов и документов, большинство из которых было написано на неизвестном ей наречии. Кирстен пришлось пролистать целую библиотеку, прежде чем она нашла свое свидетельство о рождении. Слегка помятая папирусная бумага, печать в низком разрешении, уродливый шрифт, но там было четко указано ее имя: Кирстен Ловелл. Дата рождения — шестое декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в «Тринити Клиник» Сэндтон, Йоханнесбург.

«Я есть, — думает она. — Хотя это очевидно! Я думаю, следовательно, бл*ть, существую».

Может быть, отчет об аутопсии был ошибочным? Они могли перепутать тело ее матери с телом другой женщины. Это так легко сделать, когда так много людей умирают от Бактерии. Или справка из больницы могла быть неправильной: они ошибочно поставили дату ее гистероэктомии. Сонная медсестра в свою полночную смену легко могла написать не тот год. Вероятно, рассеянно размышляя о собственной хирургической операции или рождении собственного ребенка.

Кирстен уже на последнем издыхании, когда, наконец, обнаруживает нужную коробку. У нее помяты углы, повсюду грязные отпечатки ладоней и запечатана она тремя разными видами скотча. Очевидно, за прошедшие годы ее открывали и закрывали бесчисленное количество раз. «Фотоальбомы» нацарапано сбоку маминым ужасным почерком. Замечая эту надпись, Кирстен ощущает укол нежности, и ей приходится присесть, чтобы перевести дыхание.

Эту коробку она открывает с чуть большей осторожностью, чем предыдущие. Двенадцать альбомов в твердой обложке занимают половину коробки, а остальное — DVD. Они начали делать цифровые фотографии, когда она училась в старшей школе. Так что с уверенностью можно было сказать: то, что она ищет, будет в одном из бумажных альбомов.