Почему у собаки чау-чау синий язык

…Тогда, поздней осенью 1970-го, мы собрались у парткома в ожидании вердикта. Сашка мне сказал под этой дверью: «Нас с тобой выгонят из института, мы эмигрируем в Америку и будем, как сестры Берри, петь в ресторанах: “Тум балалайка, шпиль балалайка!”» – «С моим слухом, – ответил я, – петь будем на Курском вокзале, встречая бакинский поезд…»

Потом нас собрали в какой-то аудитории, пришел Юрий Николаевич и объявил, что партком против нашего участия в КВН. Мы стали кричать, что все подготовили, все отрепетировали, нет никакой крамолы. На что ректор нам ответил, что если мы хотим окончить институт, то не станем участвовать в этой передаче. «А если не хотите, то ради бога, я вас останавливать не буду, но учиться в этом институте вы дальше не сможете».

Через две недели по телевизору показывали КВН. На сцену вышел Масляков и вызывает: «Команда Московского архитектурного института!» Я чуть со стула не упал, но тут дают крупный план Саши, который продолжает: «Но Архитектурный не явился. Ему засчитывается поражение, и потому у нас будет дружеская игра Фрязево против Фрязево». Они откопали ветеранскую команду и выставили против нее наших соперников. Маразм получился жуткий.

Могу добавить, что я еще знаю о той давней истории, хотя источник информации не вспомню. Вроде бы пришедший на культуру кандидат в члены Политбюро Демичев ничего против КВН не имел. Но Лапина сильно поддерживала московская партийная организация. Причем не столько Гришин, сколько секретарь по идеологии Алла Шапошникова. Я ее даже один раз видел. Чтобы не расставаться с молодой с женой, по ее настоянию я решил поступать во ВГИК. Но послеинститутский стаж у меня был всего два года. Для поступления во второй очный институт по тогдашним законам требовалось три. Я по привычке бросился за защитой к Соколову. Юрий Николаевич отвел меня за руку через двор в соседнее здание, где тогда располагалось Министерство высшего и специального образования, прямо в кабинет к новому замминистра Шапошниковой. Отношения у них, как выяснилось, были вполне дружеские. Я вышел из министерства с письмом от министра Елютина на имя ректора ВГИКа: «В порядке исключения допустить к экзаменам». Творческий конкурс я прошел, но тем же летом стал разводиться… Не до ВГИКа было, да и надобность в нем отпала.

Наверное, Соколов, отлично зная позицию своей приятельницы Шапошниковой, чтобы не усложнять жизнь в начале своего ректорства, изъял нас из КВНа от греха подальше.

Возможно, его невероятный поступок с добыванием для меня письма во ВГИК от профильного министра (проработав почти семь лет, как принято говорить, в органах федеральной власти, я знаю всю эту немыслимую бюрократию) был неким способом попросить у меня прощения за то, что им было сделано три года назад. Так, во всяком случае, мне хочется думать.

Все это происходило более сорока лет назад. Страшно подумать.

P. S.

Незадолго до юбилея КВН я приехал с Юликом Гусманом на очередную игру, после нее зашел к Маслякову поблагодарить и попросить билет на 50-летие, которое должно было состояться через пару недель. Света Маслякова уже пришла к мужу в гримуборную, и встретили они меня довольно настороженно. На вопрос о билете сказали, что сейчас ничего у них нет и надо позвонить ближе к юбилейной игре. Выслушать такое было, конечно, обидно.

Заслуги Светланы и Александра Масляковых в создании современного КВНа огромные. Более того, это показательный пример в отечественной телевизионной практике, как правильно выстроить огромную фабрику для производства десятка телемагнатов, сотен артистов, тьмы сценаристов и продюсеров, которые вышли, подчеркиваю, из масляковского КВНа. Для них Александр Васильевич – царь, бог и воинский начальник. Для меня он, конечно, не учитель, но счастливая встреча в жизни. В 1996-м меня, ни одного дня не работавшего в «Останкино», наградили за фильм «Русские на американском льду» одной из первых «ТЭФИ». Ту церемонию вел Саша Масляков. И, выйдя на сцену, я не стал благодарить родственников и демократию, а принес свое спасибо Маслякову. «Почти тридцать лет назад, – сказал я, – перед телевизионной камерой меня впервые поставил Александр Васильевич Масляков. – Перед глазами у меня весь зал (а дело происходило в здании МХАТ на Тверском бульваре) расплывался от волнения. – И сегодня, увидев его, я знал, что он меня, как всегда, не подведет…»

Закон жизни требует постоянно напоминать о твоих прежних заслугах, поскольку кроме тебя самого о них никто помнить не собирается. Пока же, растерявшись после столь замаскированного приглашения на юбилей, я не стал ничего говорить, а только на прощание заметил, что воспоминания о своем КВНе все же написал. Небольшой отрывок про Сашу я отдал им на прочтение, да и сюжет о закрытии в 1971-м КВНа, если обратили внимание, мне рассказала Света.

«Там все переврано», – сказала Света. «Да, – поддержал жену Саша. – Никому я стихи не читал, чушь это. Ну занимался, как все, самодеятельностью…» [8]