Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Разумеется, если миллионы других американцев также примут решение оставить работу «с девяти до пяти» и заняться собирательством, мое странное индивидуальное решение превратится из сумасшедшей личной аберрации в часть массового (однако все равно странного) движения, — и от этого кое-что изменится. Имеется множество примеров таких массовых решений. Например, в конце Второй мировой войны полмиллиарда женщин решили выходить замуж в более раннем возрасте, нежели это делали их матери, и рожать больше детей. И численность населения резко возросла. Затем, тридцать лет спустя, миллиард их собственных дочерей решили поступить прямо наоборот, и рост населения замедлился. В совокупности такого рода выборы изменяют ход современной истории.

Однако эти решения не были простыми прихотями. Карл Маркс так сказал по этому поводу полтора века тому назад: «Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого»^{343}

. У женщин XX века имелись настолько серьезные основания для принятия решения иметь больше (а затем меньше) детей, что зачастую, — как они считали, — у них реально вообще не было выбора по данному вопросу. Точно так же те люди, которые принимали решение заняться сельским хозяйством десять тысяч лет назад, или переехать в город пять тысяч лет назад, или получить работу на промышленном предприятии два столетия назад, зачастую считали, должно быть, что у них не было реальной альтернативы.

На всех нас оказываются сильные давления, заставляющие нас избирать альтернативы, согласующиеся с реальностью. И все мы знаем людей, которые игнорируют такие давления и принимают эксцентричные решения. Зачастую мы восхищаемся такими радикалами, мятежниками и романтиками, однако сами редко следуем их примеру. Большинство из нас слишком хорошо знает, что предсказуемые конформисты обычно оказываются в лучших условиях (я имею в виду в данном случае бóльшую доступность для них пищи, крова и брачного партнера), нежели Анны Каренины. Эволюция в первую очередь отбирает за то, что мы называем здравым смыслом.

То есть выбор эксцентричных альтернатив явно может привести к экстраординарным последствиям. Возьмем Мухаммеда. Правда, возможно, это крайний случай. Этот довольно заурядный арабский торговец мог предпочесть быть благоразумным. Свою внезапную встречу с архангелом Гавриилом[212]

около 610 года н. э. он мог отнести на счет расстройства желудка или объяснить ее какой-нибудь иной из тысячи других правдоподобных причин. Но вместо этого он предпочел послушаться свою жену, которая настаивала, что визит архангела произошел в действительности. Затем не один год казалось, что Мухаммед, вероятно, пойдет путем большинства пророков, и его ожидают насмешки, презрение и забвение. Однако вместо этого он объединил арабов. Халифы, что наследовали ему, уничтожили Персию, нанесли тяжелое поражение Византии и раскололи Запад надвое.

Все согласны с тем, что Мухаммед был великим человеком. Не многие люди оказали более сильное влияние на историю. Но все-таки трансформацию западного центра в VII веке и в дальнейшем нельзя приписать только его исключительности. Арабы придумывали новые версии монотеизма и создавали свои собственные государства в пустыне еще за некоторое время до того, как Гавриил посетил Мухаммеда. Византия и Персия были в отчаянно трудном положении задолго до того, как мусульманские военные отряды начали пересекать их границы, а Средиземноморье начало распадаться на части с III века.

Если бы Мухаммед сделал иной выбор, то христианам VII века просто пришлось бы воевать с кем-нибудь другим, а не со вторгшимися мусульманами. Возможно, что без Мухаммеда социальное развитие на Западе после 750 года восстановилось бы быстрее, а возможно, и нет. Однако все равно потребовались бы века, чтобы догнать Восток. Как бы ни поступил Мухаммед, западный центр оставался бы в Восточном Средиземноморье. Тюрки все равно опустошили бы его в XI веке, а монголы — в XIII (а затем снова около 1400 года). И западный центр все равно в XV столетии и после него сместился бы на запад в сторону Италии, а затем в сторону Атлантики. Если бы Мухаммед оказался более нормальным, то сейчас, возможно, от Марокко до Малайзии не полумесяц, а крест воодушевлял бы верных[213], — и это отнюдь не маловажно. Однако нет никаких оснований сомневаться в том, что европейцы все равно завоевали бы обе Америки, или в том, что сейчас властвовал бы Запад.