Почему вымерли мамонты

Итак, хищные млекопитающие, птицы и первобытные охотники на протяжении всего антропогена были существенными биотическими факторами, способствовавшими накоплению и консервации в определенных точках костных остатков их жертв. Тесно взаимодействовали эти три группы существ только в участках некоторых пещер, создавая «универсальные» палеонтологические местонахождения. Длительное накопление костных остатков создавало многослойные местонахождения, которые дают возможность прослеживать эволюцию фауны данного региона на отдельных этапах четвертичного периода.

* * *

Наш краткий обзор условий гибели животных в разных зонах и биотопах дает основу для оценки удельной роли постоянного отсева стареющей части популяций и гибели животных от внешних причин в угасании видов. Как правило, популяции автоматически компенсируют потери от отсева и спонтанной гибели повышенным размножением и жизненной стойкостью — в этом смысл дарвиновского отбора. Это явление хорошо прослежено на разных группах животных и особенно на грызунах, например на путрии, акклиматизированной в Закавказье, где она жестоко страдает от ледоставов. Тем не менее длительные и кардинальные смены климата регионов и их ландшафтов безусловно ведут к вымиранию вида, если он не может приспособиться к ним. Подтверждением этому служит вся история органической и неорганической жизни планеты.

Ни хищники, ни эпизоотии, как правило, не могут уничтожить целиком популяции жертв, так как с разреживанием этих популяций исчезает сама основа существования хищников и распространения эпизоотий. Иное дело, когда в природные процессы начинает вмешиваться человек, с его неограниченными потребностями и техникой. Такое участие в истреблении животных описывается в следующей главе.

Глава IV. «Большие охоты». Орудия и способы

В исследованиях, посвященных проблеме вымирания зверей мамонтовой фауны, большое внимание отводится обычно прямому и косвенному воздействию первобытного человека. Характер и способы так называемых больших охот в плейстоцене и голоцене заслуживают поэтому особого рассмотрения.

Уже первых исследователей-археологов, копавших пещеры и открытые палеолитические стоянки, поражало обилие в них костных остатков разнообразных животных. Бурые слои суглинков, желтого лесса и обломков известняка в стенках раскопов были иногда буквально нашпигованы обломками костей. В них торчали толстостенные «мослы» носорогов и мамонтов, стройные метаподии лошадей и оленей, массивные фаланги бизонов, зубы пещерных медведей, волков, гиен и пещерных львов. Многие кости, черепа были явно расколоты — разбиты какими-то орудиями, а эти обломки погрызены позднее зубами хищников и резцами грызунов. Сомнений, казалось, не оставалось. Первобытные люди древнего каменного века, ближайшие родственники вегетарианцев — антропоморфных обезьян и сами происшедшие от растениеядных предков — скалолазящих и древолазящих приматов, превратились как-то неожиданно в мясоедов — в страшных хищников и, пожалуй, даже в сверххищников. При этом, что было странным, их зубы, да и другие органы пищеварения остались на прежнем «вегетарианском» уровне — приспособленными к поеданию растительной пищи. Более того, если сравнить клыки гориллы, шимпанзе, а особенно собакоголовых, гелад или павианов, — преимущественно мирных травоедов, с клыками питекантропа или неандертальца, то хищниками каждый признал бы перечисленных обезьян.

Причины такой пищевой перестройки и приобретения плотоядных наклонностей плохо выяснены. Возможно, что основное значение в ней имели сезонные голодовки, нехватка полноценных растительных кормов в периоды засух или зимних холодов. Известно, например, что миролюбивые и почти полностью растениеядные бурые медведи в засушливые годы — при неурожае лесных трав и ягод — становятся агрессивными и начинают охотиться на домашний скот, диких копытных, друг на друга и на людей.

Приобретение плотоядности предками людей произошло на весьма раннем этапе. По исследованиям палеонтологов Лики в Танзании и Кении стало известно, что уже африканские перволюди — зинджантропы и австралопитеки — полтора миллиона лет тому назад, по-видимому, умели охотиться и поедали самых крупных толстокожих — слонов и мастодонтов. В плейстоцене в умеренных широтах эти охотничьи и хищнические тенденции расселявшихся приматов неизмеримо усилились.