Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны

Стремление к войне в Германии стало в полном смысле слова общенародным. Эти настроения как нельзя лучше соответствовали натуре кайзера с его комплексами, жаждой славы, склонностью к эффектам. Юридически он был конституционным монархом, но фактически ему не смел перечить никто. В парламенте правые и левые могли как угодно ругаться между собой, но стоило высказать мнение кайзеру, и вопрос решался единогласно. Вильгельм заявлял: «Немецкую политику делаю я сам, и моя страна должна следовать за мной, куда бы я ни шел». Он имел чрезвычайно высокое мнение о своих способностях, был крайне тщеславным. Генерал Вальдерзее писал: «Он буквально гонится за овациями, и ничто не доставляет ему такого удовольствия, как “ура” ревущей толпы».

Культ кайзера пронизывал всю жизнь Германии. Его портреты висели не только в общественных местах, но и в каждой «приличной» немецкой семье. Ваялись его статуи, художники, поэты, музыканты соревновались в самой низкопробной лести. Известный ученый Дейсен провозглашал, что «кайзер поведет нас от Гете к Гомеру и Софоклу, от Канта к Платону». Историк Лампрехт утверждал, что Вильгельм — это «глубокая и самобытная индивидуальность с могучей волей и решающим влиянием, перед которым… раскрывается все обилие ощущений и переживаний художника». Перед войной вышла книга «Кайзер и молодежь. Значение речей кайзера для немецкого юношества», где в предисловии указывалось, что Вильгельм — «источник нашей мудрости, имеющий облагораживающее влияние».

Высочайшим статусом обладали в Германии и военные. Сталелитейные магнаты, фирмы Тиссена, Круппа, Сименса вкладывали огромные средства в пропаганду вооруженных сил. Школьники и студенты оценивали сами себя главным образом по способности к военной службе. В дела армии не позволялось вмешиваться никому, ее представители были неподсудны для гражданских властей. Все ключевые решения принимал сам Вильгельм, и начальник генштаба имел к нему доступ в любой час дня и ночи. Но и армию кайзер воспитывал по-своему.

Еще во Франко-прусской войне немцы отличились чрезмерной жестокостью. Жгли мирные деревни, казнили заложников. Эти качества культивировались и дальше. В речи перед новобранцами Вильгельм поучал: «Может случиться так, что я отдам вам приказ стрелять в своих родствеников, братьев, знакомых, и даже тогда вы должны выполнять мои приказы безропотно». В 1900 г., отправляя экспедиционный корпус в Китай, он приказывал: «Пощады не давать, пленных не брать. Тот, кто попадет к вам в руки, в вашей власти». Германские военные приучались действовать именно так. В 1904–1907 гг. произошло восстание племен гереро в Юго-Западной Африке. При их «усмирении» немецкими войсками генерала фон Тротта из 200 тыс. человек в живых осталось около 15 тыс., да и тех загнали в пустыни Намибии. Нацизма еще не было, а это уже было.

Но военные приготовления Германии велись по двум направлениям, плохо согласованным между собой. Армия готовилась для войны с Францией и Россией — для чего желательным был нейтралитет Англии. А флот наращивался для борьбы с Британией. Гросс-адмирал Тирпиц и его единомышленники отстаивали другой вариант: для достижения мирового господства надо заключить союз с Россией и Японией, а сражаться с Англией. Но они были в явном меньшинстве. Кайзер, правительство во главе с канцлером Бетманом-Гольвегом, армейское командование, промышленники, общественное мнение нацеливались против России и Франции. Надеялись, что Англия все же не вмешается. А задача флота — заставить ее сохранить нейтралитет и после победы захватить французские колонии.

Хотя и против русских с французами Германия в одиночку воевать не могла, должна была держаться за союзников. Главным из них являлась Австро-Венгрия — империя Габсбургов, где занимал трон дряхлый старичок Франц Иосиф. Зоной своих «жизненных интересов» австрийцы видели Балканы. Но эту державу лихорадили и внутренние проблемы. Кроме двух «главных» наций, немцев и венгров, ее населяли хорваты, босняки, сербы, словенцы, румыны, чехи, словаки, поляки, итальянцы, галицийские русины. В империи они стали «второсортными» народами, среди них зрело недовольство. Решение предлагал наследник престола Франц Фердинанд — преобразовать Австро-Венгрию в «триалистическую» Австро-Венгро-Славию. Но немцы и венгры категорически противились, чтобы их уравняли в правах со славянами.