Почка на экспорт

Что ж, усмехнулся я, ты, дружище, не одинок в своих мучениях. Страшно подумать, сколько неглупых, в общем-то, ребят отравляют свою жизнь, не в силах побороть чувство ревности к симпатичной пустышке, играющей их нервами и кошельком. Все мы в своё время через это проходим.

Закурив, я от нечего делать принялся разглядывать девушек по соседству, согревая в ладонях коньяк и вдыхая аромат солнца, воплощенного в янтаре благородного напитка. Откровенные наряды девиц, яркий макияж и раскованные манеры говорили, что они пришли сюда не столько отдыхать, сколько работать.

Так оно и оказалось. Поймав мой взгляд, одна из них с ходу оценила потенциального клиента и направилась ко мне, заученно раздвинув губы в профессиональной улыбке.

— Скучаем? — спросила она.

— Не очень, — честно ответил я.

Она присела за мой столик, всё ещё улыбаясь, и спросила:

— Угостишь?

Я сделал знак и бармен тут же принёс бокал мартини. Она закурила и окинула меня пристальным взглядом:

— Я тебя здесь раньше не встречала. Приезжий?

Я кивнул, не особо стремясь продолжить разговор.

— Ждёшь кого-то?

— Жду, — ответил я, поняв, что просто так меня в покое не оставят.

— Кого, если не секрет? Девушку?

— Нет, — вздохнул я. — Лёву Гнома. Он, часом, сегодня ещё не появлялся?

— Лёву? — в её глазах промелькнул страх. — Вообще, он где-то был. Наверное, вышел куда-то. А на вечер какие планы? — взял-таки верх профессиональный интерес.

Я присмотрелся к ней. Она была ещё молода, но жизнь успела оставить на лице девушки неизгладимую печать, которой клеймит каждого, избравшего путь ресторанного завсегдатая. Косметика не могла скрыть морщинки возле глаз, складки у губ обещали через год-другой прорезаться с пугающей отчётливостью, а глаза, усталые и равнодушные, смотрели на меня с безразличным цинизмом.

Я не очень люблю проводить время с проститутками, поэтому отрицательно покачал головой. Дело вовсе не в том, что я весь такой чистенький и правильный. Просто неприятно лежать в постели рядом с женщиной, которую до тебя уже ласкали сотни липких рук, и после тебя будут ласкать ещё сотни, оставляя невидимые глазом частицы несмываемой грязи. Чувствуешь себя шестерёнкой в конвейере по зарабатыванию денег, и от этого торопишься и не получаешь никакого удовольствия.

В этот момент в зал вошли четверо. В одном из них я сразу узнал Алика Пака, длинноволосого драчуна, бывшего в «Пусане» вместе с Батоном, и успевшего оправиться, судя по всему, после нашей встречи. Остальных я видел впервые. Двое из них были типичными «братками»: толстые золотые цепи, массивные печатки, короткие стрижки и выражение презрительного превосходства над окружающими.

Моё внимание больше привлёк шедший позади всех человек. Очень невысокий, полный, несмотря на отлично сшитый костюм, он цепко смотрел впереди себя маленькими носорожьими глазками, глубоко упрятанными в складках обрюзгшего лица, и говорил что-то остальным властным тоном человека, привыкшего отдавать указания и не сомневаться при этом, что они будут выполнены. Из всех четверых он показался мне самым опасным, несмотря на свою полноту и кажущуюся неуклюжесть. Такие вот коротыши, когда доходит до дела, бывают иной раз весьма опасны и непредсказуемы в своей жестокости.

Внешность вообще штука обманчивая, лишь глаза да ещё кое-какие детали могут рассказать о своём владельце разные интересные подробности. У этого человека были глаза хищника, сытого, но в любой момент готового разорвать новую жертву.

Вновь прибывшие расположились за столиком, у которого тут же деловито засуетился бармен. Девушка, подсевшая ко мне, помахала рукой:

— Лёва! Здесь к тебе какой-то тип, — и, взяв бокал, отошла к подругам.

Я поперхнулся дымом и чертыхнулся про себя, досадуя, что не удалось как следует присмотреться к Гному, оставаясь пока в тени. Теперь моё инкогнито было нарушено. Алик, нагнувшись к Лёве, зашептал ему что-то на ухо, показывая на меня. «Братки» рассмеялись, обращаясь к Алику, но тут же смолкли, повинуясь короткой реплике Гнома. Четыре пары глаз уставились на меня. Боевики смотрели с наглым любопытством, неторопливо двигая челюстями в подражание голливудским героям. Во взгляде Пака ни любопытства, ни наглости со времени нашей последней встречи не осталось — одна лишь холодная ненависть поблёскивала в нём. Гном глядел сквозь меня, задумчиво выпуская дым изо рта.

Сидеть дальше на месте было глупо. Я встал и направился к ним.

— Поговорить бы надо, Лёва, — начал я, безуспешно пытаясь поймать его ускользающий взгляд.

— О чём? — сиплый голос неприятно резанул слух.

— О том, — сказал я, невольно заводясь и забывая о своём желании решить всё миром, без лишней горячности, — что нехорошо натравливать своих барбосов на мирных людей. Если произошла какая-то ошибка — ладно, я готов понять и забыть. Но если нет, то я хочу знать: кто, за что и по какому праву предъявляет мне претензию.