Почка на экспорт

Сунув в рот сигарету, я с наслаждением закурил. Что ж, Гном получил по заслугам. Надеюсь, и вся его банда будет вынуждена на время прекратить свою деятельность. Пока найдут новую «скорую», пока разберутся со мной… Последняя мысль стёрла улыбку с моего лица. Я развернулся и погнал машину прочь от города, в дачный посёлок.

Костина дача по-прежнему стояла на месте, подслеповато глядя старомодными ставнями окон по сторонам. Я распахнул отчаянно заскрипевшие створки ворот и загнал «Тойоту» во двор. В доме царил тот же беспорядок, который я уже видел в прошлый раз. Вздохнув, я начал было прибирать, но вскоре оставил это занятие.

Тут и к утру не разобраться, решил я. После чего выбрал для своего обитания одну из комнат, где стоял старенький продавленный диван, выгреб оттуда мусор и расположился с относительным комфортом. Потом предпринял попытку разыскать что-нибудь съестное. Но в подполе обнаружилась лишь банка огурцов, покрывшихся от старости плесенью, да несколько связок сушёных грибов. Домовитым хозяином Костю назвать было трудно. На кухне отыскалась лишь пыльная пачка заварки и несколько кусков окаменевшего сахара. Можно было, конечно, съездить в город за продуктами, но сама мысль о необходимости снова садиться руль пугала меня.

Я слишком устал. Поэтому, умывшись в бочке с дождевой водой, я вскипятил чай, бросил туда осколки раздробленного сахара и устроился на диванчике, прихлёбывая горько-сладкую жидкость и слушая ночные звуки.

Веки медленно, но верно слипались. Противиться усталости не было ни сил, ни смысла. Я повернулся на спину и тут же уснул.

Глава 9

ХИРУРГ ВЫХОДИТ НА ТРОПУ ВОЙНЫ

Проснувшись на рассвете, я взглянул на часы и заторопился. Опаздывать на работу не хотелось. Достаточно будет уже того, что я появлюсь там небритым. Отросшая за сутки щетина неприятно кололась и раздражала, создавая ощущение неумытости.

Поплескавшись опять в бочке, я на скорую руку заварил чай, приглушил им неожиданно проснувшийся на свежем воздухе аппетит, сунул в рот сигарету и сел за руль. Потом, опомнившись, выскочил из машины и побежал обратно в дом переодеваться. Нечего сказать, хорош бы я был, заявись на работу в камуфляже!

Натянув брюки и свитер, я вернулся к машине и скоро уже мчался в город по утренней трассе, обгоняя попутчиков.

Первым, с кем я столкнулся, войдя в ординаторскую, был Хохлов. Сделав вид, что между нами ничего не произошло, он дружелюбно протянул руку:

— Доброе утро. Можно тебя на минутку?

Я отошёл вместе с ним в угол. Никто не обращал на нас внимания. Елена Анатольевна писала истории болезни, Павел Валентинович копошился в ящиках своего стола, наводя там порядок.

— Саша, я хотел перед тобой извиниться, — начал Хохлов. — Понимаешь, выпил лишнего, а до этого понервничал, вот меня и развезло. Чего я там наговорил то?

Я внимательно посмотрел на него. Внешне он был сама благожелательность, вот только злые огоньки в глубине глаз как-то не позволяли поверить, что он действительно ничего не помнит. Да и не настолько он был пьян в тот вечер. Помнит, всё помнит, подумал я. Забыть, как тебя чуть не размазали по стенке, сложно. Значит, хитрит Михалыч. Что же ему теперь от меня надо?

— Пустяки, о чём разговор, — хлопнул я его по плечу. — Чего между друзьями не бывает.

— Вот и славно, — обрадовался он. — Слушай, ты где вчера пропадал весь вечер? Я, понимаешь, звонил, звонил…

Ага, вот что тебе надо. Зашевелились, голубчики, обнаружив, что дома меня нет.

— Телефон, наверное, отключён был. Хотелось, знаешь ли, отоспаться после дежурства.

— Ах, вот как, — протянул Хохлов, явно сбитый с толку.

— Зачем звонил-то?

— Зачем? Серёжа с тобой хотел встретиться. Разговор у него к тебе есть.

— О чём?

— Откуда мне знать? Я, Саша, фигура незначительная. Так что ему ответить? Когда ты сможешь с ним встретиться? Может быть, сегодня?

Совсем за дурака меня держит. О чём нам с Моргуном разговаривать после вчерашнего?

— Давай сегодня, — серьёзно кивнул я.

— А где?

— Пусть сам решает. Я включу телефон, перезвони мне после работы, ладно?

— Хорошо, — Хохлов довольно потёр руки.

Наверное, представляет меня уже разделанным и

бултыхающимся по частям в контейнере с консервантом. Я не стал омрачать ему радость, кивнул и отошёл. Бакутин на утренней пятиминутке кивнул в ответ на моё приветствие и спросил:

— Как ваше самочувствие, Александр Александрович? Выглядите вы неважно.

— А чувствую себя ещё хуже, чем выгляжу, — ответил я.

— Что так? Простуда? — не прекращал он заботу о подчинённых.

— Похоже на то, — я кашлянул.

— Сегодня не операционный день, так что тоже можете уйти с работы пораньше, — неожиданно раздобрился шеф.

Я удивлённо поднял глаза. Неужели у меня в самом деле настолько жалкий вид, что пробило даже твердокаменного Бакутина? Чёрт, надо будет хотя бы побриться.

— Спасибо, — ответил я.