Почта СССР

Алексей шагал налегке по дороге к поселку. Дорога шла вдоль речки. Слева — смешанный лес, справа уклон к берегу реки с ивами фантастических конфигураций. Солнышка не видно на светло-сером небе, ветра нет. Листва абсолютно неподвижна, как на театральных декорациях. Время от времени появлялось ощущение узнавания знакомых мест. До поселка — три километра, до кладбища — два. Дорога — ровная, грунтовая с едва заметной колеей. Алексей топал по самой середине. Под ногой что-то звякнуло. Алексей поискал глазами и поднял старый, слегка потемневший советский пятак. Монета была массивная и вызывающая уважение, несмотря на скромное достоинство.

Алексей покрутил ее, потер, разглядел герб и год выпуска, 2007-й.

Некоторая неувязочка получается, подумал Алексей, еще раз подивился, засунул монету в нагрудный карман под пуговицу и зашагал далее. Слева показалась ограда кладбища. У ворот прислонились два велосипеда. Вероятно, кто-то навещал родных. За оградой стояла скромная деревянная часовенка. Алексей вспомнил, что на этом месте раньше были остатки фундамента какого-то строения. Он достал из кармана клетчатый план, нарисованный Николсом, еще раз посмотрел и двинулся по тропинке вглубь кладбища. Строго в указанном месте он обнаружил могилу за чугунной литой оградой. Калитка была приоткрыта. За оградой — невысокая гранитная стела с гравированным портретом и надписью «Инженер— полковник Федор Петрович Корулин, 1943–2014». На портрете Федор Петрович был изображен в мундире с погонами полковника и с артиллерийскими петлицами.

Алексей удивился: он никогда ни от кого не слышал, что Федор Петрович — военный.

У памятника стояла латунная снарядная гильза с увядшими цветами и пустая граненая стопка.

Не далее как неделю назад кто-то навещал, прикинул Алексей.

Алексей слегка прибрал могилу, сменил воду в гильзе, поставил в нее свой букет, налил коньяку Федору Петровичу и себе и с рюмкой в руке сел на скамеечку напротив памятника.

Выпили. Алексей закурил. Вспомнил лето 93-го и более поздний визит, когда они с Николсом, студенты, приезжали на неделю. Тогда Федор Петрович не допустил праздного времяпрепровождения и заставил ремонтировать крышу, что, впрочем, выполнено было в охотку и без особой усталости. И разговоры вечером после работы получались интереснее. Говорили обо всем: о физике и мироустройстве, о политике внешней и внутренней, о том, что делать инженеру-созидателю, когда у власти не пойми кто, вообще о том, «как должно быть».

Алексей встал, молча попрощался, вышел за оградку и аккуратно полуприкрыл калитку. Далее следовал по кладбищу, разглядывая надписи на памятниках. Фамилии почти ничего ему не говорили. Выйдя на дорогу, зашагал в сторону поселка. До дома осталось идти менее километра.

У поселка дорога свернула от реки чуть влево. По обе стороны от дороги появились деревянные нарядные домики с витиеватыми наличниками. Домик Федора Петровича, седьмой по правой стороне, ничуть не изменился — одноэтажный, темно-зеленый, обшитый тесом, с белыми резными наличниками на два окошка, стоял в глубине сада-огорода, метрах в тридцати от ворот и калитки. Одно окно — широкое (из гостиной-передней), другое узкое — из спальни. Фундамент домика — шесть валунов. Крытое крылечко-терраса с правого боку. На крылечке — баул и рюкзак (как приказано). Справа от домика гараж-мастерская из бруса. В глубине сада-огорода, ближе к речке — поленница, ладная банька и деревянный длинный стол со скамейками. На заборе, рядом с калиткой — металлический почтовый ящик с символическим запором из гнутого гвоздика.

Алексей миновал домик и двинулся далее — к почте. «Надо позвонить, что добрался».

Почта ничуть не изменилась. Только покрашена наново в те же цвета. У двери на стене по-прежнему висел старый синий почтовый ящик с гербом СССР. Алексей открыл дверь и вошел. За конторкой сидела пожилая женщина в модных очках и сосредоточенно записывала что-то в амбарную книгу. Зовут, кажется, Евгения Сергеевна, вспомнил Алексей.

— Здравствуйте, Евгения… Сергеевна?.. — полувопросительно приветствовал ее Алексей.

— Здравствуй, добрый мОлодец. С чем пожаловал? — Евгения Сергеевна посмотрела на него поверх очков.

— Позвонить надо.

— А далеко ли звонить будешь?

— В Питер.

— В Питер — это не далеко, в Питер — это можно.

Евгения Сергеевна выдвинула ящик стола, вынула жестяную коробочку, высыпала из нее на конторку горсть советских пятаков и указала пальцем на телефон-автомат в антивандальном исполнении, висящий на стене.

— Каждый пятачок по курсу — десять рублей; это две минуты разговора. Когда наговоришься — заплатишь. В карманы не прятать. Пятаки мне нужны. Телефон только пятаками питается. Разберешься с кибернетикой?

— Постараюсь, — сказал Алексей, сгреб пятаки и приступил к сеансу связи.

Все пятаки оказались «нормальными», то есть с 1953 по 1976 год выпуска.

Разговор много времени не занял. Выслушав описание прекрасно организованного питания, cупруга успокоилась. Алексей рассчитался, поблагодарил и собрался было уходить, однако был остановлен.