Почти человек. Как открытие Homo naledi изменило нашу историю

Масштабные открытия в генетике за последние 10 лет показали, что поздний период нашей эволюции был необычайно сложен. Большая часть того, что есть теперь в эволюционном багаже человека, обязана своим существованием первым популяциям современного человека, жившим в Африке всего лишь 200 тысяч лет назад.

По неизвестным нам причинам африканские популяции, размножившись, начали вскоре перебираться на другие континенты. Там они столкнулись и вступили в контакт с неандертальцами и прочими видами древних людей, прибавив их ДНК в генофонд человека современного типа. Далее эти люди, все еще большей частью африканского типа, распространились по всем уголкам земного шара, где прежде не ступала нога человека, включая обе Америки и Австралию. Около 10 тысяч лет назад люди на Ближнем Востоке, а чуть позже и в других частях света, занялись земледелием, что повлекло огромный рост человеческой популяции.

Ученым удалось узнать массу важнейших и интереснейших сведений касательно этой третьей стадии нашей эволюции. Но кто же были предки этих первых людей? Что наставило их на иной, чем у австралопитеков, путь? Различные виды австралопитеков успешно существовали за более чем два миллиона лет до появления первых видов, которых принято называть людьми. К сожалению, несмотря на колоссальные подвижки в генетике, данных об этих отпавших ветвях нашего фамильного древа она нам дать пока не может. Здесь нам может помочь лишь тщательный анализ найденных ископаемых.

А они, как назло, зачастую безнадежно фрагментарны. До определенного момента принято было считать, что вид H. habilis эволюционировал в H. erectus, который, в свою очередь, «превратился» в H. sapiens. Эта хрестоматийная теория непосредственной эволюции человеческого рода знакома, вероятно, практически каждому читателю этой книги. Однако по мере появления все новых и новых ископаемых и археологических находок эта простая картина становилась все запутаннее. Несмотря на многолетнее изучение известных науке останков вида H. habilis, мы практически ничего не знаем о строении тела этого древнего человека. И то, что мы так мало о них знаем, свидетельствует скорее о том, что они были много ближе к австралопитекам, чем к людям.

Во времена Луиса Лики все были уверены, что производство каменных орудий было непосредственно связано с эволюцией видов H. habilis и H. erectus; связь эта представлялась настолько прочной, что в какой-то момент автором орудий считался сам H. habilis. Однако сделанные в 1990–2000-х годах находки отодвигали дату начала изготовления каменных орудий все дальше и дальше. В 2015 году вблизи озера Туркана были обнаружены каменные орудия в слое породы возрастом 3,2 миллиона лет, что практически в два раза превышает возраст олдувайских находок. Эти каменные орудия с озера Туркана были созданы задолго до того, как жили все те виды с «достаточно» развитым мозгом (даже H. habilis). Несколько ископаемых окаменелостей возрастом от трех до двух миллионов лет были отнесены к Homo, самая ранняя из них – часть челюсти, найденная в Эфиопии. Однако ничего из этого не указывает на размеры мозга.

Другими словами, переход от австралопитека к Homo – один из наиболее трудных вопросов в изучении эволюции человека. Ответить на него без новых находок не представляется возможным. Быть может, стоило вновь попытать счастья в Южной Африке…

ГЛАВА 6

К 1996 году я был вполне состоявшимся молодым ученым. Мне был 31 год, и я уже несколько лет преподавал студентам-медикам анатомию человека. Я находил окаменелые останки гомининов на раскопках, а затем тщательно изучал их в лаборатории. У меня накопился приличный послужной список печатных работ и не было особых проблем с получением грантов. Вскоре я получил должность старшего научного сотрудника, заведующего сектором палеоантропологии; в мои обязанности в том числе входило следить за драгоценной коллекцией ископаемых, хранящейся в Витсе. Таким образом, я стал преемником Филлипа Тобиаса, руководившего хранилищем Витса на протяжении многих лет.

То было время смены поколений; молодые ученые привносили новые технологии и новые взгляды на многие вопросы. Возможно, благодаря интернету, компьютерам и тому подобным вещам мое поколение было более склонно к кооперации, сотрудничеству, чем предыдущее: мне хотелось расширить изучение хранящихся в Витсе ископаемых и предоставить возможность ученым свободно их исследовать.

Однако старшие коллеги и руководство университета призывали меня быть более сдержанным и осторожным в решениях. Когда меня назначали, заместитель начальника научного сектора пригласил меня в свой кабинет:

– Ли, – начал он, – у вас довольно обширный список печатных работ… но среди них слишком много написано в соавторстве. Вам нужно писать больше монографий – ведь именно по ним вас будет оценивать научное сообщество и потомки.