Почти человек. Как открытие Homo naledi изменило нашу историю

На ум приходит человек флоресский; малорослые и с малым размером мозга люди все еще жили на острове, когда (не ранее чем 50 тысяч лет назад) туда же прибыли люди современного типа. С одной стороны, находки с острова Флорес напоминают нам о том, что всегда можно наткнуться на что-то совершенно неожиданное – что, собственно, и произошло в Райзинг Стар; но с другой стороны, флоресская история как будто лишний раз подтверждает стереотип о свирепой конкурентной натуре Homo sapiens. Даже совсем небольшие группы охотников-собирателей могли справиться с опасными хищниками, завладеть территориями и, соответственно, – всеми доступными ресурсами. Согласно устоявшемуся предположению, популяция вроде флоресских «хоббитов» могла существовать лишь в изоляции, но как только прибыли люди с большим размером мозга, эта изолированная популяция была обречена. В полемике вокруг этих домыслов было сломано немало копий: многие ученые просто не могли себе представить, что люди с малыми размерами мозга преспокойно долгое время продолжали существовать, когда на сцене уже появились люди с большим мозгом.

В случае же с naledi нам пришлось почти сразу отбросить этот стереотип – ведь этот вид вовсе не был изолированной островной популяцией, но жил буквально в самом сердце Колыбели человечества! Они не были малорослыми – были ростом с обычного древнего охотника-собирателя, с тазом, ногами и стопами, столь же хорошо, как и у современного человека, приспособленными для комфортной ходьбы на двух ногах. Зубы свидетельствуют, что в их рационе присутствовало мясо и прочая высококалорийная пища; анатомия кисти и пальцев указывают на то, что они вполне могли производить практически любые каменные орудия; и – опять же, несмотря на малые размеры мозга, – им удалось выработать совсем нетривиальные модели социального поведения. Naledi выжили вовсе не благодаря изоляции, а их анатомия не дает нам оснований полагать, что они избегали конкуренции с видами, обладавшими бо

льшими размерами мозга. Также вряд ли naledi выжили из-за того, что они сильно отличались от своих современников. Скорее, если уж рассуждать об этом, им удалось выжить лишь благодаря тому, что они в чем-то были лучше.

Так все-таки, что же все это значит? Лишь то, что нам придется взглянуть на раннюю историю человеческого рода и на привычные нам представления о поведении древних людей под новым углом. Традиционно принято считать, что развитие технологического процесса в Африке в последние 400 тысяч лет проходило плавно и поступательно. Сперва некоторые популяции древних гомининов, умевших изготовлять орудия, перешли с ручных рубил и чоппингов (рубящих орудий) на более эффективные наконечники и продвинутые техники расщепления камня. Затем кто-то стал экспериментировать с краской, а кто-то преодолевал большие расстояния в поисках более интересных и пригодных камней, чтобы принести их домой. В общем, к эпохе примерно 70 тысяч назад у некоторых африканских популяций уже существовали объекты, имевшие для этих людей значение и передававшие информацию, в том числе и символическую, вроде испещренной узорами страусиной яичной скорлупы, камешков или раковин с отверстиями – «бус».

Археологи привыкли считать, что все виды древних людей, совершавшие столь значимые культурные шаги, являлись непосредственными предками Homo sapiens и что эволюция человека двигалась по совершенно прямой линии. Но откуда нам это знать?

Находки H. naledi как раз указывают на неполноту наших представлений и знаний. Подумать только! Всего несколько сотен тысяч лет назад по соседству с прочими предками людей жил другой вид с абсолютно аутентичными социально-обрядовыми моделями поведения. Они очень отличались от современных людей, но вместе с тем были довольно умны и могли изготовлять орудия. Да, конечно, пока ни одного орудия в контексте останков naledi не найдено, но орудий нет и в непосредственной близости от каких-либо других костей гомининов того же временного периода! Проще говоря, мы не можем выяснить, кто делал артефакты, обнаруженные нами.

Мы находимся в самом начале пути изучения этого нового удивительного вида; подобные открытия вынуждают нас задавать все новые и новые вопросы, в том числе и по поводу старых, давно устоявшихся и прижившихся взглядов на вещи. Сейчас же нам остается только гадать, к чему приведут новые находки и какие еще открытия нам предстоит сделать далее. Ведь большая часть Африки по-прежнему остается практически неизученной.