Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Использование флага подразумевает соблюдение целого ряда правил и ритуалов. Он ни в коем случае не должен касаться земли, его обязательно нужно спустить до наступления темноты, и так далее. При виде трепещущего на ветру Dannebrog или ребенка, раскрасившего лицо в цвета государственного флага, сердце датчанина замирает, а на глаза наворачиваются неподдельные слезы. Я помню изумление моей мамы при виде торта, поданного женой по случаю первого дня рождения нашего сына, – он был украшен целым хороводом датских флагов. Я сам смутился, услышав от тестя с тещей, что в честь моего дня рождения они подняли флаг на лужайке перед своим домом. (В Дании флагшток есть практически перед каждым домом. И даже перед детскими игровыми домиками.)

С точки зрения британца, такое обожание своего флага вызывает настороженность – как если бы вы узнали, что ваши друзья голосуют за UKIP[38]. Государственный флаг на упаковках товаров (от картошки до жидкости для мытья посуды) или на автобусах по случаю дня рождения какого-то второстепенного члена королевской семьи может ассоциироваться с фильмами Лени Рифеншталь

[39]. Но на самом деле в любви датчан к своему флагу нет ничего особенно зловещего. Хотя за последние годы ксенофобский национализм Партии Датского Народа слегка запятнал Dannebrog, датчане не приравнивают свое размахивание флагами к шовинизму. Для них это просто hyggelig.

«Другие нации тоже любят свои флаги. Посмотрите, что происходит на Олимпийских играх!» – недавно возражал мне один датчанин.

«Да, но француз не водружает триколор в честь дня рождения своей кошки», – ответил я.

Ричард Дженкинс писал о необычной привязанности датчан к своему флагу в книге «Быть датчанином: парадоксы национальной идентичности в повседневной жизни». Он не считает это негативным явлением.

«Начнем с того, что не всякий национализм – зло, – сказал он, когда я позвонил ему домой в Шеффилд. – Датчане пользуются своим флагом в самых разных целях. С точки зрения использования это самый сложный флаг в мире. Но за последние полтораста лет он стал ассоциироваться с радостью, весельем и праздником».

Dannebrog заинтересовал Ричарда, когда он впервые прилетел в Данию и увидел толпы датчан, встречающих своих друзей и родственников с флажками в руках.

«Я не понял, что происходит. Может быть, с нами летел кто-то из членов королевской семьи, а я не заметил?» – рассказывал он. По мнению Дженкинса, датчане так любят размахивать флагами, потому что, будучи маленькой страной между Швецией и Германией, испытывают потребность в национальном самовыражении. «Постепенно Dannebrog все больше становился декоративным элементом и инструментом рекламы», – пишет Дженкинс. При этом датчане удивительно спокойно реагировали на массовое сожжение своих флагов в Дамаске во время скандала с карикатурами на пророка Мухаммеда в 2005 году. Возможно, потому что жгли ненастоящие Dannebrog и делали это не датчане.

Дженкинс вспоминает, как он был озадачен, увидев в супермаркете витрину с бананами, украшенную государственными флагами: «Я подумал, в Дании же не растут бананы!»

13 Обвисшая грудь

Осмотрев Еллингские камни, я продолжил исследовать Гнилой Банан. Я пересекал Ютландию в западном направлении мимо плантаций рождественских елок, полей пурпурных люпинов, пасущихся коров (свиней продолжали прятать в закрытых хлевах) и гигантских ветроустановок. Я проезжал через городки с непременными сетевым магазином, кебабной, десятком банков и парой благотворительных лавочек (которых в Ютландии хоть пруд пруди).

Обязательно попадались булочная с неизменными ржаным хлебом и булочками из слоеного теста, которые в англоговорящих странах называют «датскими». А здесь они – weinerbrod, то есть венские, по названию города, где их придумали. Кроме того, в каждом без исключений городке имелось собственное произведение искусства. Почему-то чаще всего это была либо скульптура толстой женщины, либо композиция из нескольких толстых фигурок, облепивших большой камень.

Образцы подобного творчества разбросаны по всей Дании, а в Копенгагене есть целые галереи подобного folketig/hyggelig «искусства». Самый яркий пример этой «комедии толстяков» встретился мне в Рингкебинге. На берегу бухты этого рыбацкого поселка стоит статуя, изображающая обнаженную толстую европейскую женщину с обвисшей грудью. Женщина восседает на плечах изнуренного африканца с карикатурно выпяченными губами, облаченного в набедренную повязку. В руках у женщины весы Фемиды. На случай, если идея произведения остается непонятной, рядом небольшая табличка, сообщающая его название – «Выживают жирнейшие» и то, что оно «демонстрировалось на съездах международных общественно-политических организаций (ОПО)». ОПО-арт! По иронии судьбы монумент со столь красноречивым названием установлен в двух шагах от прибрежных ресторанчиков, в меню которых преобладают продукты, жаренные во фритюре.