Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

«Мы скорее завидуем их успехам, – сказала Колбе. – Швеция была солнцем, вокруг которого все крутилось… и я думаю, многие финны благодарны шведам».

Я не поверил – уж очень Колбе была великодушна. Неужели нет никаких причин для недовольства? Особенно настаивать не пришлось…

«Недавно я была в Уппсале и снова задумалась о своем отношении к Швеции. Люблю я ее или ненавижу? Наверное, и то и другое. Если посмотреть на обе страны сегодня, становится понятно, что раздел 1809 года пошел во вред всем нам. Для полноценного развития мы нуждались друг в друге. У финнов шведы могли бы почерпнуть серьезность, значительность, чувство реальности. Им не хватало проблем, они стали благодушными и слишком хорошо живут в своих загородных домах. Ведь все шведские художники и писатели – иммигранты. Лучшие книги и пьесы написаны не шведами по рождению. Это общество, которому не хватает динамики. А если взглянуть внимательнее, то окажется, что всем своим благополучием шведы обязаны Финляндии, которая их защитила. И это не полемическое преувеличение. Такое впечатление, что пока финны держали на плечах стену, шведы возделывали свои садики».

Я не раз слышал от финнов: шведы – пижоны, они брезгуют настоящей работой, они подначили финнов до крови драться с русскими, а сами махали кружевными платочками с другого берега Ботнического залива. Дальше мы увидим, что шведы действительно извлекли немалую выгоду из своего нейтралитета и во время Второй мировой войны, и после ее окончания. Некоторые финские мужчины называют шведов «гомиками».

«В Финляндии шведов принято считать геями, – говорит Роман Шац. – Они бледные и чахлые, у них кишка тонка. В шведской армии солдат даже не стригут – им выдают сеточки для волос!» Я проверил, и, как ни удивительно, это оказалось правдой: в 1971 году шведская армия заказала 50 000 сеточек для локонов своих модных новобранцев.

Показательно, что в разделе «мужественность/женственность» исследования культурных ценностей стран мира, опубликованного голландским антропологом Гертом Хофстеде в 1980 году, финское общество признается самым маскулинным среди скандинавских, а шведское – наименее маскулинным не только в Скандинавии, но и в мире

.

Переход Финляндии на евро знаменовал серьезный отрыв от Швеции, которая сохранила у себя крону. Вялотекущее соперничество двух стран подогревают ежегодные легкоатлетические соревнования – Suomi-Ruotsi-maaottelu (в буквальном переводе: «Финско-шведский интернационал»).

«Это будет потрясающий всплеск национализма, – сказал мне Шац, в нетерпении потирая руки. – Телевизионный рекламный слоган в этом году – «Не важно, победит ли Финляндия – важно, чтобы шведы проиграли».

31 Финны vs русские

Как известно любому поклоннику Pet Shop Boys[80], в апреле 1917 года вождь русской революции был тайно вывезен из своего эмигрантского логова на берегах Женевского озера и отправлен поездом через Стокгольм на Финляндский вокзал Санкт-Петербурга. Отказ России от контроля над Финляндией, обещанный Лениным за несколько лет до этого, стал вопросом времени.

Финны мечтали о независимости с 1809 года. Ее пропагандировали националисты движения «Финномания» с их девизом «Мы не шведы, мы не хотим быть русскими, поэтому давайте станем финнами!». Она должна была открыть чудесную новую эпоху. Как сказала мне историк Лаура Колбе: «За это время мы смогли создать национальную идентичность и финский язык, мифологизировать «Калевалу» (Собрание финских народных сказаний, изданное Элиасом Леннротом в 1835 году). Мы определились, кто мы». Вместе с тем страна погрузилась в пучину братоубийственного кошмара, последствия которого будут ощущаться еще многие десятилетия.

Так же как и по всей Европе, в Финляндии обретали популярность коммунистические идеи. Радикальные финны объединились под красным флагом, а вставших под белые флаги умеренных возглавил бывший генерал царской армии Маннергейм. Хотя вспыхнувшая гражданская война длилась всего четыре месяца, нанесенный ею психологический урон ощущается и поныне. Белые победили, 37 000 человек погибли. Многие красные и сочувствующие им были казнены или брошены в тюрьмы, но позже амнистированы.

Долгое время этот печальный эпизод старательно замалчивали. В истории финского народа он стал пиком внутренних разногласий. Похоже, даже знаменитая финская сдержанность не слишком способствовала заживлению ран.

«Заказать церемонию поминовения по красным по-прежнему затруднительно, – рассказывал мне финн, родственники которого воевали под красным флагом. – В лесах полно их тайных захоронений. Сейчас эту рознь не принято обсуждать открыто, но в любой деревне вам скажут, чья семья была за красных, а чья – за белых».

Лаура Колбе говорит, что после гражданской войны финнам понадобилось пятьдесят лет, чтобы найти между собой общий язык. «В каждой финской семье помнят, на чьей стороне были их родственники. Болезненное отношение сохраняется, потому что брат действительно шел на брата, коммунисты выступали против буржуазии и крестьянства».