Почти любовь, почти падение

   - Я попытаюсь с ним поговорить.

   - С кем?

   - С Пал Олегычем.

   - И думаешь, он тебя послушает?

   Катя совершенно по-детски шмыгнула носом.

   - Но для Андрея это так важно, он не сможет без "Зималетто".

   - Раньше надо было думать. Пал Олегыч и раньше не горел желанием его президентом видеть, а уж после такого... Даже не знаю, что будет.

   - Ну, не уволит же он его!

   Юлиана только плечами пожала.

   - У них не настолько ровные отношения, как может поначалу показаться. Поэтому, как всё разрешится, никто знать не может. А уж если Кира узнает...

   - Она ничего не узнает.

   - А Воропаев? Он может рассказать.

   - Это всё его догадки.

   - Ему догадок хватит, Катя. Если выгоду свою почует.

   Пушкарёва на кресле откинулась, и даже глаза закрыла ненадолго.

   - Он захочет стать президентом? После такого?

   - Почему нет? Амбиций у Сашки не меньше, чем у Андрея.

   Катя глаза открыла и уставилась на голубой потолок.

   - Но ведь... Без меня ничего сделать нельзя. Сейчас. Без моего мнения.

   Юлиана остановилась рядом с ней.

   - Нельзя, - подтвердила она. - Но пойдёшь ли ты против Пал Олегыча?

   Катя сглотнула.

   - Против Пал Олегыча - нет. А против Воропаева - да.

   Виноградова на краешек стола присела, прямо перед Катей, и задумчиво на ту посмотрела.

   - Мой тебе совет - не влезай. Это их дело, их семья. И защищать Андрея, после всего... Катя, зачем?

   Она слёзы смахнула.

   - Ну, не могу я на него злиться, и ненавидеть не могу.

   - Тебя никто и не заставляет. Но не влезай... не в своё дело. Они сами разберутся.

   Почему-то было очень обидно, словно её с законного места сгоняют. А ведь Юлиана права, это чужая семья, чужие люди, Катя даже не знает их толком.

   - Лучше подумай о том, что Воропаеву от тебя нужно.

   Пушкарёва слабо усмехнулась.

   - "Зималетто" теперь принадлежит мне.

   - Вот именно. Он на тебя надавит, ты и не заметишь, как выложишь ему всё.

   - Я постараюсь с ним больше не встречаться. Наедине.

   - А делать-то что будешь?

   Катя только головой покачала и потеряно протянула:

   - Не знаю. - Облизала губы. - Завтра поговорю с Пал Олегычем, посмотрим, что он мне скажет.

   - А если... вся эта история вылезет наружу, у тебя будут неприятности?

   - Будут. Очень большие будут... неприятности.

   - А может тебе уехать? - вдруг предложила Виноградова, когда Катя уже собралась уходить. - На время. Пусть они разберутся, без тебя. Твоё присутствие только накаляет обстановку. Воропаев что-то замышляет, Андрей тоже...

   - Куда я уеду? Да тем более сейчас?

   Юлиана плечами пожала.

   - Куда-нибудь, на время. Ну, хочешь, поехали со мной в Египет. Я там на шоу "Самая красивая" работаю. Отвлечёшься, обдумаешь всё спокойно. И мне поможешь.

   Катя смотрела на неё обескуражено. Юлиана так легко находила выходы из сложных ситуаций, решения принимала, а Катя за ней не успевала, никак не успевала. Она ещё переживала неудачу, а Виноградова уже предлагала решение.

   - Не могу я уехать, - Пушкарёва головой покачала. - Как же я уеду? И брошу всё.

   Юлиана смотрела на неё с непонятной жалостью. Но поторопилась кивнуть.

   - Конечно, Катюш. Но если решишь поехать, позвони мне. Я уезжаю послезавтра утром. Загранпаспорт у тебя есть?

   - Есть, - кивнула Катя, и тут же воспротивилась: - Я не поеду, Юлиана. Это совершенно невозможно. Я нужна здесь... - "Андрею нужна", договорила она про себя.

   И опять странная жалость, мелькнувшая во взгляде Виноградовой. Катя отвернулась, не сумев справиться с собой, а потом из кабинета вышла.

   Сразу поехать домой не решилась. Позвонила Зорькину, выяснила, что тот дома, и отправилась к нему. И выложила всё почти с порога. Колька глаза вытаращил, задышал часто, как рыба, на берег выброшенная, и предпринял попытку схватиться за сердце, но был остановлен Катиным строгим взглядом.

   - Не время, Коля, - шикнула она на него. В комнату друга вошла, на диван села и сидела так несколько минут, не желая разговаривать. У неё больше не было слов, мыслей, сил. Она не знала, что делать и к чему готовиться. Чем всё закончится? А если не справится, придётся рассказывать всё родителям, смотреть им в глаза, и тоже жалость видеть, а ещё разочарование.

   Зорькин заставил её выпить чаю, а сам всё печенье съел, всухомятку, грыз и слушал Катю, которая ему всё в подробностях рассказывала. А когда она замолчала, крякнул, совсем как её отец, когда в неловкое положение попадал, и проговорил:

   - Чёрт, вот мы с тобой вляпались, Пушкарёва.

   Катя кивнула, соглашаясь. На самом деле вляпались.

   Вечером, из дома, ещё Зорькину позвонила.

   - Завтра вместе в "Зималетто" пойдём.

   - Зачем это? - перепугался он.

   - Так надо. Подготовь все документы по "НикаМоде", Пал Олегыч должен знать всё. Он должен понять, что это всё во благо "Зималетто" было сделано. И мы с тобой никакие выгоды не преследуем.

   Коля вздохнул в трубку, совершенно несчастно.

   - Конечно, мы не преследуем. Мы ведь альтруисты. Мы только всем вокруг помогаем, подставляя свои головы под удар.

   - Коля, - взмолилась Пушкарёва. - Давай не сейчас, пожалуйста.

   Катя телефон отключила, потом протянула руку, и светильник над головой выключила. Комната погрузилась во тьму, а за дверью послышались шаги. В комнату заглянул отец.