Почти моё золото

В детстве, когда я ходила в детский сад, все девочки любили играть в невест и свадьбу. Сядут в угол, набросят на голову какую-нибудь тряпку, изображающую фату, и сидят, пока их из того угла не выгонят. Я один раз тоже попробовала посидеть с тряпкой на голове, и через пять минут поняла, что в мире есть более интересные дела. Я выбросила тряпку, и пошла играть с воспитателем в шахматы. Замуж мне и правда не хочется до сих пор. Нет, правильнее было бы сказать, что мне не встречался человек, за которого захотелось бы выйти замуж. Хотя…

— Женщина должна себя украшать, а не рядиться в лохмотья. Если надумаешь сменить имидж, с удовольствием помогу, — продолжала свою лекцию Елена.

— Я как раз за этим к тебе пришла.

— Наконец-то! — возрадовалась Елена.

— Ты меня не поняла, речь идет не о моей внешности, а о твоей.

— А что с моей внешностью не так? — с любовью глядя в зеркало удивилась подруга.

— В том-то и дело, что полный порядок. Именно такая девушка мне и нужна.

— Не поняла.

— Есть один старый козел, любитель молоденьких сексапильных блондинок.

— Что-о?

— Он мне срочно нужен, но он меня выгнал. Ты сходишь к нему вместо меня.

— Ты ходила к старому мужику? — недоверчиво уставилась на меня подруга. — У тебя нереализованные сексуальные фантазии? Это большая проблема, но я знаю, как ее решить. Сейчас я позвоню Никите, мы с Настей уйдем на всю ночь к знакомым, а когда вернемся, ты успокоишься. Никита об этом позаботится.

Вот, психолог, начиталась Фрейда! У нее один секс на уме! Меня вот-вот убьют, а она тут со своей психологией встряла. И это вместо помощи! Тоже мне, подруга. Придется действовать по-другому.

— Елена, у меня проблемы.

— Я вижу.

— Ничего ты не видишь! Меня кто-то хочет убить! Мне нужна информация, а единственный человек, который может ее дать, предпочитает беседовать не с заурядными шатенками, а с хорошенькими блондинками. Поэтому я к тебе и пришла.

Елена посмотрела на меня так, словно я только что свалилась с луны прямо на ее диван, а ведь мы знакомы еще с тех пор, как в детстве учились в хореографической школе. Я впервые увидела громко плачущую Елену, когда она безуспешно пыталась дождаться уехавших в командировку родителей у дверей школы. Мне было четырнадцать лет, я дохаживала в хореографическую школу последний год, и не обратила бы внимания на какую-то зареванную малышку, но мне ее стало жаль — девочка напоминала упавшего на грешную землю ангелочка. После того, как я вытерла своим носовым платком ее мордашку, она сообщила, что родители уехали на два дня в командировку, доверив присматривать за ней ее бабушке, но та не смогла приехать из Подмосковья, потому что, как потом выяснилось, сломала ногу. Ключ от дома девочка потеряла — он висел на ее шее, на ленточке, ленточка порвалась, и ключ где-то вывалился. И теперь восьмилетний ребенок рыдал из-за невозможности самой разобраться со своими проблемами. Два дня до приезда родителей Елена прожила у меня дома. С тех пор мы и подружились, несмотря на достаточно большую разницу в возрасте, которая в детстве была очень заметна.

Я грустно смотрела на Елену, в который раз удивляясь, как природа способна создавать такие красивые лица. Таких девушек, как Елена, надо сохранять для улучшения генофонда нации. Разве я имею право впутывать ее в свои проблемы? Почему бы мне самой не родиться симпатичной?! Не пришлось бы сейчас никого уговаривать. Вот, беда.

— Зря я к тебе пришла.

— Рассказывай все с начала, — попросила Елена. Кажется, она мне поверила.

— Меньше будешь знать, крепче будешь спать, — сообщила я.

— Раньше надо было об этом думать. Теперь мне самой интересно в этом участвовать. Я тебя не выпущу, пока все не расскажешь.

— Другим тоже интересно было, и знаешь где они? На кладбище! Вот мне не интересно, я не любопытная, но я не хочу на тот свет, и приходится суетиться.

— Миля, ну, пожалуйста, я не отстану!

Не отстанет ведь. Может дверь закрыть и ключ в окно выбросить. Сосед Саша его подберет, утром откроет дверь и нас выпустит.

— Уговорила, — сдалась я и начала свой печальный рассказ. — На научной конференции несколько ученых вдруг вспомнили про несуществующую гробницу с сокровищами. Прошло немного времени, и все они вдруг умерли. Жива только я.

— Почему?

— Сама не понимаю. Возможно, убийцы не принимают меня всерьез, потому что я женщина. Или я слишком молода для солидного ученого, а может меня кто-то охраняет. Не знаю.

— Или тебе это все померещилось.

— Тоже возможно, — не стала отрицать я.

— Я помогу. Что надо делать?

— Ты сейчас пойдешь к тому извращенцу, представишься ему студенткой исторического факультета, и спросишь, кто из фашистов мог проводить раскопки на территории Северного Кавказа в тысяча девятьсот сорок втором году. Я нарисовала примерную карту с возможными местами раскопок.

— Очень нечеткая формулировка, да тут полстраны нарисовано, — покачала головой Елена, рассматривая нарисованную мною карту. — К тому же я не разбираюсь в истории. Вдруг он спросит какие-нибудь подробности?