Почти полный список наихудших кошмаров

– Смерть пришел за ней, пока я спал. Тогда я все еще был его учеником. И ничего не мог сделать. К тому времени мы были женаты всего месяц, а в нашем маленьком домике в Греции прожили и того меньше. Волна унесла ее в море, и море не отпустило.

– Господи.

– Теперь я – Смерть, разрушитель миров, – процитировал он Бхагавадгиту; Редж помнил, что те же самые слова пришли на ум Джулиусу Роберту Оппенгеймеру во время первого испытания атомной бомбы.

– Полагаю, ты не скажешь мне, кто это сделал?

Горовиц покачал головой.

– Ты его не поймаешь.

– Поймаю. Если назовешь его имя.

– Если я скажу тебе, кто это, ты его убьешь, а я не могу этого допустить, потому что его время еще не пришло.

– Чушь собачья, Горовиц. Бред. Ты знаешь, что этот урод заслуживает смерти, поэтому назови мне имя.

– Тебе нужно имя? Как насчет Эден Грей? Арджуна и Ратна Малхотра? Юкико Андо? Карлотта Бианчи? Все это – имена убитых детей, чьи души я сегодня забрал. Эти девочки не первые и не последние. Они не какие-то особенные.

– Так почему бы тебе не прибыть на следующее место преступления на несколько минут раньше и не предотвратить убийство?

– Я не скажу тебе имя.

В это мгновение Реджинальд Солар, весьма спокойный человек, сжал ладонь в кулак и двинул Смерти в челюсть, тем самым доказав, что у Жнеца тоже есть кровь.

По пути домой к своей жене и двум маленьким детям Реджинальд заехал в придорожную оранжерею, где местная жительница выращивала орхидеи. Купленными у нее растениями он заставил все заднее сиденье и багажник своей «Тойоты-Крессида». По возвращении домой сразу же поднялся наверх к детям, игравшим перед ужином. Долгое время он сидел и наблюдал за ними, отмечая про себя их разный цвет глаз, особенность прически, пронзительный смех.

После ужина он вышел в сад и принялся сооружать оранжерею, где собирался посадить новые орхидеи. В девять часов вечера начался дождь, перешедший из-за грозового фронта в сильный ливень. Он продлился несколько недель, отчего вызвал на месте преступления внезапный паводок, снесший потоком коронера и судебного фотографа – их тела нашли ниже по реке неделю спустя. Сестры Боуэн так и не были найдены.

Однако Реджинальд работал под дождем, невзирая на свой страх воды, и на рассвете оранжерея была готова. Высадив туда все орхидеи, он вернулся в полицейский участок и приступил к долгому, трудному расследованию убийства, еще не зная, что именно это дело будет преследовать его всю оставшуюся жизнь.

Тогда он никому не сказал – ни коллегам, ни капитану, ни даже своей жене, – что две маленькие девочки, бледные и прозрачные, точно паутинка, стали повсюду следовать за ним. В ту ночь они стояли у изножья его кровати, глядя на него немигающими мертвыми глазами. Утром шли за ним по полицейскому участку и прятались под рабочим столом, свернувшись, словно бутон призрачного цветка. Днем вместе с ним бродили по оранжерее, шепотом уговаривая орхидеи расти. А когда через два дня после их смерти он прибыл к теперь уже бурному потоку реки – ни к одному большому водоему он ближе не подходил, – они кричали не смолкая, но их голоса были слышны только ему.

27

18/50: Кладбища

Обычно подростки планируют отметить Новый год массой способов:

1. Напиться и сделать неправильный жизненный выбор. Очень популярное времяпрепровождение.

2. Мечтать напиться, но вместо этого отправиться с родителями смотреть салют, потому что не получится достать алкоголь.

3. Полностью игнорировать празднование Нового года из-за сильного давления со стороны: все обещают, что ты отлично проведешь время, а на деле ночь оборачивается ужасным разочарованием.

Поскольку нынешний Новый год приходился на встречу с восемнадцатым страхом кладбищ, Эстер, Джона, Хеф и Юджин дружно решили отметить его на кладбище Парадайз-Пойнт.

Кладбище считалось самым старым в городе, плиты его многочисленных могил торчали из земли, будто кривые бетонные зубы. Здесь по-прежнему хоронили людей, поэтому надгробия представляли собой странную мешанину из стилей: от готических чудовищ девятнадцатого века до причудливых блоков из черного мрамора, которые в 1980-1990-е годы явно были нарасхват и сильно отличались от нынешних – гладких, белых и минималистичных.

В способе захоронения тел не прослеживалось какого-то видимого принципа. Двухсотлетние могилы соседствовали с умершими людьми, погребенными всего несколько месяцев назад; казалось, будто их останки впихивали туда, где имелось место. Ребята шли по дорожке через старую часть кладбища, скрытую в тени деревьев; здешние могилы поросли мхом, надгробия потрескались, а каждая вторая статуя напоминала Плачущего ангела из сериала «Доктор Кто». Далее они оказались в новой части, местами усеянной мавзолеями и блестящими мраморными плитами.