Почти серьезно... (С иллюстрациями автора)

А у Бондарчука было чему поучиться. Организацию сложных массовых съемок он проводил на высшем уровне. Конечно, сказывался опыт работы над «Войной и миром» и «Ватерлоо».

В один из приездов Шукшин привез из Москвы сверток с книгами. Помню, стукнул в стенку моей каюты и крикнул:

— Зайди.

Когда я вошел, он протянул мне зелененькую, еще пахнущую типографской краской книжку — «Беседы при ясной луне».

— Вася, — говорю я, — подпиши.

— Да ну тебя! Что мы, еще друг другу автографы будем давать? И лотом, что я, умирать собрался?

Но я упросил его, и он написал на титульном листе несколько теплых фраз.

Часто часов до трех ночи в каюте у Василия Макаровича горел свет. Шукшин писал. Слышно было, как он вставал, ходил по каюте, что-то напевая без слов. Пел тихо. Мелодия была какая-то грустная, незнакомая. А утром вставал бодрый и подтянутый. Будил его обычно актер Георгий Бурков, с которым они очень дружили. С утра — крепкий кофе. Три ложки растворимого кофе на стакан.

В дни зарплаты Шукшин ехал на автобусе в поселок Клетская. Там быстро, деловито покупал в магазинах сапоги, куртки и отсылал это по почте в деревню — своим. Деньги для него ничего не значили.

— А я все трачу, — говорил он мне. — Есть деньги, я их трачу сразу.

Он меньше всего думал о своем личном благополучии.

Последние дни съемок вспоминаются как в тумане, В ночь с первого на второе октября неожиданно оборвалась жизнь Василия Макаровича Шукшина. Накануне он был веселый, жизнерадостный, вместе со всеми смотрел вечером по телевидению матч наших хоккеистов с канадцами. Потом все разошлись по своим каютам. А утром, когда пришли будить Шукшина, он лежал холодный.

Смерть настигла его во сне. Сердечная недостаточность — такое заключение дали врачи.

Во время гражданской панихиды в Московском Доме кино милиция с трудом сдерживала толпы людей, пришедших проститься с Василием Макаровичем.

Помню, за день до смерти Шукшин сидел в гримерной, ждал своей очереди. Взял булавку, обмакнул ее в баночку с красным гримом и штрихами что-то стал рисовать на пачке сигарет. Сидевший рядом артист Бурков спросил:

— Чего ты рисуешь?

— Да вот видишь, — ответил Шукшин, показывая, — горы, небо, дождь. Ну, в общем, похороны…

Бурков обругал его, вырвал сигареты и спрятал в карман. Так до сих пор он и хранит у себя эту коробочку от сигарет «Шипка» с рисунком своего друга Василия Макаровича.

Как-то во время съемок Шукшин нерешительно, стесняясь, попросил меня: