Под чертой (сборник)

24. Страхи Поклонной горы. Фобия революции//

О том, что без революций не бывает исторического развития

(Тема была отклонена в «Огоньке». Текст опубликован на «Росбалте»

После того, как мыслящая страна разделилась на Болотную и Поклонку (кстати, на Поклонке тоже мыслящая часть, потому как безмозглая про Болотную и Поклонку вообще не слыхала), у ребят с Болотной появилась опасная привычка применять к ребятам с Поклонной тот же инструмент, что доселе применяли к ним самим.

Этот инструмент – простое объяснение: «А, да они проплаченные!»

Разница в том, что про Болотную говорят: «Вы проплачены Госдепом США», а Поклонную: «Вы проплачены администрацией Путина».

Это крайне опасный и скверный инструмент.

Во-первых, даже если проплачены, это не значит, что они идей Поклонки не разделяют. Высокий рейтинг Путина отнюдь не виртуален.

А во-вторых (и вот это по-настоящему опасно) объяснение «они делают то-то и то-то, потому что проплачены» («потому что из заставили», «потому что их запугали») позволяет закрывать глаза на важные процессы, происходящие не только на Поклонной горе, но и у ее подножия. То есть по всей России. Например, на то, как идет процесс политического обучения тех, кто раньше о политике не задумывался. И вот тут ораторы с Поклонки на высоте. У них есть несколько простых тезисов:

– Нельзя допустить революции, потому что революция – это кровавая каша.

– Нельзя допустить развала страны, потому что это будет уже не Россия.

– Запад не хочет нас видеть процветающими и великими.

– Те, кто в оппозиции, все критикуют и призывают разрушать, а какой план строительства они могут предложить?

– Кто, если не Путин?

Последний тезис – он, прямо скажем, из чужой колоды: в смысле, тоталитарной. «Кто, если не дуче?» «Кто, если не фюрер?» «Как жить без Сталина?» А за Путиным, при всех претензиях к нему как к автократу, следует признать отсутствие тяги к тоталитаризму, то есть полному контролю над частной жизнью граждан. При Путине частную жизнь можно вести любую.

Но первый тезис настолько силен, что производит впечатление и на людей с Болотной. На Ксению Собчак, например. Она не хочет революций. Она боится. Многие боятся. Боятся практически все.

С этого страха и начну.

Итак, революция – это кошмар. Это трупы, недымящие трубы, голод, холод, гражданская война, разруха, расстрелы, брат на брата, ненависть.

И это абсолютно точно по картинке.

Проблема в том, что история XX века – как она описана в школьных учебниках, включая современные – есть колоссальный фантом сталинского времени. История, вычерченная по сталинскому лекалу, такова: в России было три революции. Первая – подавленная 1905 года, вторая – половинчатая февральская, а третья (доделавшая то, чего не смог Февраль) – Великая Октябрьская социалистическая. Семьдесят лет Октябрь трактовался со знаком плюс, сейчас трактуется со знаком минус, но в любом случае важно революции не допустить, пусть даже центральная пересадочная станция столичного метро называется по-прежнему Площадью Революции.

Между тем настоящая российская революция произошла именно в феврале 1917 года, 27 числа. А вот то, что случилось в ночь с 25 на 26 октября 1917 года, было не революцией, но большевистским переворотом, заговором. Заговор удался во многом потому, что большевиками впервые был применен принцип (впоследствии он успешно осваивался и усваивался нацистами в Германии и фашистами в Италии, а далее всеми диктаторами мира) использования любых средств ради удержания власти. Большевики первыми отказались от морали и прибегали к любому вранью и насилию, лишь бы удержаться. Совершив переворот под лозунгами земли крестьянам, мира народам и фабрик рабочим, они отобрали у крестьян всю землю, у рабочих – право на самоуправление (ликвидировав независимые профсоюзы), а параллельно ввязались в целую цепочку войн – и прежде всего, с собственным народом. И все это, верно, привело к миллионам трупов и к истреблению целых классов, немыслимому прежде. Даже Иван Грозный до концлагерей и уничтожения заложников не додумался, хотя еще тот был живодер. Это большевистский переворот и привел, прошу прощения за клише, к неисчислимым бедствиям России.

В отличие от Февральской революции.