Под чистыми звездами. Советский рассказ 30-х годов

Сергей вслед за Женей выбрался из шалаша. На горе все млело в аромате прелой листвы, чебреца и помолодевше, счастливо сверкало.

— В такой-день да не идти за сердоликами? Идем, идем!

Сергей по мокрым травам вывел Женю на каменистую дорогу, и они пошли к седлу горы. Впереди открылись гряды новых гор у моря.

То, чем Сергей пугал Женю, дало о себе знать за седлом горы. Сбегающая по уступам мокрая глинистая дорога была скользкой, приклеивала ноги, прилипала тяжелыми комьями.

— Так придется шагать до самого моря, — сказал Сергей, — и ты очень устанешь. Не лучше ли вернуться?

— Да что ты! В следующий выходной, может быть, нельзя будет отлучиться. Я в детстве грязь сбрасывала вот так, гляди!

Женя по очереди взмахивала ногами и, — последив за отлетающими от них кусками глины, засмеялась:

— Вот! Сразу легче стало. Пойдем!

Мокрая дорога извивалась в тени горы и влекла вниз. Сергей и Женя скользили, хватались за ветки деревьев, чтобы не упасть, размахивали руками, наталкивались друг на друга.

Сбежав к морю, Женя вытерла потное лицо и взмахнула руками:

— Ой, как хорошо! Как хорошо! Будто во сне!

Море принимало в себя горные дождевые потоки и было у берегов зеленоватым, а дальше синим-синим. Валы теплой гальки дышали йодом, солью и тлением слежавшихся, похожих на бурую кошму водорослей. Сергей и Женя соскоблили с обуви глину и двинулись по берегу.

— Ну, давай искать сердолики, — предложил Сергеи. — Ищи так, как я учил: не торопись, вглядывайся. Вот так. Ты иди здесь, а я там.

Сергей шел по гребню гальки, Женя — по ложбинке. Галька хрустела под ними, волны сгоняли Сергея с гребня и обдавали его ноги брызгами. Жене посчастливилось первой: оглянувшись на волну, от которой увернулся Сергей, она увидела на гальке полосатый сердолик и схватила его:

— Смотри, что ты проглядел!

На ее ладони лежал красный камень. Его насквозь пронизывали тонкие молочные и темно-сизые жилки. Он был влажен, сверкал в лучах солнца и будто радовался, что его подняли.

Сергей несколько раз перевернул его.

— Начало хорошее. У тебя острые глаза. Продолжим… О, нам везет!

Он поднял синеватый, позолоченный морем, узорчатый халцедон. Женя тут же нашла густо-красный, с белым пояском, сердолик. При каждой удаче они подходили друг к другу, разглядывали находку. Глаза Жени разбегались, она спешила вперед, сворачивала вправо, влево, пятилась назад, ногами сдвигала верхний слой гальки, рылась в ней руками, жаловалась, что хорошие камни редко попадаются, и вдруг замерла от восторга: на песке лежал розовый, с белесыми полосками, гладко отшлифованный сухой камень.

— Ой, какой! Лучше всех! Смотри!

На лице ее были радость и удивление. Он порывисто склонился, поцеловал ладонь Жени, губами взял с нее сердолик и удивился:

— Какой камень? Чему ты радуешься?

Женя глянула на свою пустую ладонь и вспыхнула:

— Постой, ты толкнул меня, камень и упал! Не двигайся, он закатился за гальку.

Она широко развела руками и наклонилась:

— Ведь какой камень! У тебя такого я не видела.

— Возможно, но зачем ты хитришь? Я ведь все видел. Хочешь, я вмиг найду его у тебя? Вот стань прямо, опусти руки.

Вот так. Раз, два, три!

Сергей прижал к своему лицу руку Жени и губами положил на нее камень.

— Видишь, ты его между пальцев прятала!

Женя закричала, что это никуда не годится, что камешки в рот брать нельзя! Но тут же взъерошила Сергею волосы:

— Это замечательно! Я слышу, что ты шепелявишь, но сразу не догадалась. Как ты ловко сделал это, выдумщик ты мой!

Они глядели друг другу в глаза и смеялись. Женя порывалась петь, вслух вела счет найденным камням, досадовала, что их мало, и раздумчиво сказала:

— Сережа, знаешь, эти камни будут нам помогать. Когда уедем отсюда, поглядим на них, потрогаем — и будто побываем у моря!

Изредка Сергей останавливался, с трудом переводил дыхание, поднимал на Женю глаза, но тут же обрывал себя: «Не смей! Раз дал слово, нельзя!» Руки его падали. Небо, берег и морской простор сливались в глазах.

— Жарко! — глухо говорил он.

— Идем в воду. Ты здесь, я там.

Женя бежала вперед, они сбрасывали с себя одежду, кидались в море, плавали, перекликались и опять собирали камни.

На привалах, в тени гор, ели бутерброды, запивали водой и, положив под головы руки, смотрели в небо.

Сергей глянул ей в глаза:

— Ответь мне: ты недовольна мною таким, какой я есть? Да?

— Ты с ума сошел! — возмутилась Женя, но, вместо того чтобы и дальше упрекать Сергея, спросила: — А ты? Доволен мною такой, какая я теперь?

Он отвернулся и ответил:

— Я в тебе ничего не стал бы изменять.

Солнце жаром обливало море и гальку. На берег легли косые тени горных вершин и наливались синевою. Волны подскакивали им навстречу, торопили:

«Скорее, скорее!»

Жажда перехватывала дыхание. Женя перестала искать камни и закричала:

— Пи-и-ить!

Сергей приблизился к ней и объявил:

— Воды в последней бутылке осталось мало, и я буду выдавать тебе по глотку.

— По одному глотку? Ох, море, почему ты соленое?!.

Сергей вынул из сумки бутылку и, глядя в сторону, сказал:

— Открывай рот!

Превозмогая смех, Женя откинула голову, разомкнула губы.