Под чужим знаменем. Крысиная тропа

Так для Андрея Рогожина началась новая работа. Теперь ему предстояло сражаться при помощи пера и бумаги…

***

Редакция газеты «Доброволец».

Ирина Ланская.

– Рогожин! – Крылов остановил фельдфебеля в коридоре.

– Я господин капитан!

– Чем вы заняты сейчас?

– Аналитической справкой. Из английских газет последнего месяца.

– Отставьте это пока. В редакционном отделе возьмите подшивку «Добровольца» за этот год. Изучите все материалы, касающиеся фронта.

– Понял, господин капитан. Но зачем это?

– Мне нужно свежее мнение относительно таланта наших корреспондентов. Мне все время твердят, что газета «Доброволец» вполне успешно справляется со своей задачей по пропаганде. Но так ли это? Вы у нас новый человек. Мне нужно знать, как воспринимают «Добровольца» на фронте.

– Никак, господин капитан. Мало кто читает газеты на фронте.

– Как же так?

– Я сам фронтовик и могу это утверждать.

– Но офицеры пропаганды на фронте должны заниматься разъяснительной работой, фельдфебель. Впрочем, не время сейчас это обсуждать. Итак, мне нужно ваше мнение.

– Как прикажете, господин капитан…

***

Андрей принялся изучать подшивку газеты «Доброволец» за 1944 год. Корреспонденты много писали о подвигах солдат РОА на войне на разных участках. Вот сводка из Италии, где батальон РОА сражался с партизанами. Вот с Запада, где полк РОА стоял против американцев. Вот с Востока с главного направления борьбы с большевиками.

Тон статей не мог его убедить. Эти строки не звали на бой. Совсем иное дело было в Москве, когда, прочитав публикации военных корреспондентов c фронта, хотелось самому стать в строй бойцов. Рогожин вспомнил стихи поэта и военного корреспондента газеты Волховского фронта «Отвага» Всеволода Багрицкого. И стихи Константина Симонова, которые они читали в институте в 1942 году.

«Вот у кого стоило бы поучиться. Или у большевиков или у тех же немцев. В их газетах есть хорошие материалы. Как вдохновенно они пишут о подвигах своих солдат в газете «Фелькишер Беобахтер» (Народный обозреватель»). А что в «Добровольце»? Казённый язык «сухих» лозунгов».

К нему в редакцию неожиданно зашла Ирина.

– Здравствуй, Андрей. Тебя можно поздравить с новой работой?

– Да. Я принят в штат газеты «Доброволец». Вот изучаю статьи.

– И как?

– Пока не впечатлило.

– А чем ты хочешь впечатляться?

– Статьи должны звать в бой, как сказал мне капитан Крылов.

– А статьи не зовут?

– Море пафоса и фальшивых фраз.

– И ты не боишься говорить это мне, Андрей?

– А чего мне бояться? Кстати, что ты сама здесь делаешь? У тебя есть доступ в редакцию?

– Есть, – ответила она. – Я делала для «Добровольца» переводы с английского. Выдержки из англо-американской прессы. И вот узнала, что Андрей Рогожин здесь.

– Ты знаешь о приговоре? – вдруг спросил он.

– Приговоре? – она выглядела удивленной.

– О приговоре мне как изменнику родины. О заочном приговоре. Хотя я и не генерал и не полковник. Я только фельдфебель РОА.

Она поняла зачем он задал этот вопрос. Здесь их вполне могли прослушивать.

– Возможно, это связано с твоим поведением на фронте? Ты сражался против большевиков, о чем говорит знак храбрости на твоей груди.

– Такие же знаки есть и у других. Но ни Серегу Осипова, ни Игната Васильева не приговорили к смерти.

– А твое московское прошлое?

– Я был комсомольцем, как и половина нашего состава в РОА. И что? Мы сражались на фронте. Я и мои товарищи. Пусть не за высокую идею, а за свои жизни, но сражались.

– Андрей ты забыл кто твой отец, а кто отец Васильева или Осипова?

– Ты думаешь дело в этом?

– Андрей, зачем это обсуждать? Ну, приговорили тебя. Хода в Россию для нас нет.

– Я не о том, Ирина. Люди живут не только в России. Но советы вцепились именно в меня мертвой хваткой.

– Расскажи подробнее.

– Слишком длинный это будет рассказ, Ира.

– Ты прав. Времени сейчас нет. Но вечером? Вечером я жду тебя в моей комнате. Ты знаешь, что у меня есть отдельная комната?

– Нет.

– Так я повторю. Она есть.

– И я могу прийти?

– А зачем я тебе это говорю сейчас? – сказала она. – Это приглашение…

Глава 7

Адольф Гросс.

Берлин

Октябрь 1944 год.

Штурмбанфюрер фон Дитмар.

Барон фон Дитмар вернулся в свою квартиру вечером. Налета авиации союзников этой ночью можно было не ждать. Он открыл двери и вошел в квартиру. В небольшой комнате горел свет.

Дитмар замер на месте. Он точно помнил, что не мог забыть его выключить. Его рука потянулась к кобуре.

– Вам не стоит беспокоиться, герр фон Дитмар, – послышался голос из комнатки. – Я пришел с миром.

Дитмар узнал голос Адольфа Гросса. Он снова застегнул кобуру и пошлел в комнату.

– Герр Гросс? Как вы сюда попали?

– Здравствуйте, барон.

– Здравствуйте, герр Гросс. Но вы не ответили.

– Я зашел в вашу квартиру, потому что у меня есть ключ.

–Я не о квартире. Что вы делаете в Берлине? Это опасно. Идут суды над участниками заговора против фюрера. И постановление о вашем аресте есть.