Под Дождиком В Америке (СИ)

- Да не в Америке, - перебила меня операторша. - Ваш адрес!

Я быстро продиктовала свои координаты и приготовилась ждать. Телефон зазвонил

через пять минут:

- Пятнадцать тысяч за минуту, - без предисловий сообщила дежурная. - Будете говорить?

- Буду, - упрямо повторила я. - А сколько ждать?

Спросила я это по-привычке, чисто символически. И получила чисто символический ответ:

- А кто его знает... Может, шесть часов, а может - сутки...

Часы показывали три двадцать утра. Я выпила на кухне кофе и почувствовала себя

перешедшей Рубикон.

И только тут я вдруг поняла, что вот сейчас, в любую минуту, телефон зазвонит - и я должна буду говорить с незнакомым человеком, и не просто так говорить - а еще и по-английски! А что, спрашивается, я ему скажу в три часа утра по-английски?

В институте на кафедре иностранного языка мы, как то ни странно, по-английски не разговариваем. Да и по-русски не каждый день. А о чем говорить? О "нагрузке", о зарплате? Как только занятия заканчиваются, все тут же разбегаются по домам.

Я спешно набросала на листке несколько фраз. Прочитала вслух ... Нет, в такую полночь говорить по-английски просто выше моих сил. Может, прилечь на полчасика? И вообще, зачем мне эта Америка?..

...Телефон зазвонил теми особенными междугородними гудками, когда ясно, что у кого-то где-то что-то горит, и нужно без раздумий мчаться к аппарату, хватать трубку и... говорить по-английски.

- Вы заказывали переговоры с Америкой? - с ударением на "Вы" спросили меня.

- Да, я! - почему-то говорю громче, чем положено, как будто меня могут не услышать.

- Сколько минут будете говорить?

- Не знаю... Сколько получится.

- Соединяю.

- Hello?

Голос в трубке - далекий, чужой и очень иностранный. Таким голосом говорят уверенные в себе люди. А я - неуверенная! И я не знаю, что говорить. А еще у меня убегают минуты, за которые я должна буду отдать половину своей преподавательской зарплаты...

- Hello... This is Lena... from Russia...

Через несколько лет Пол будет в лицах изображать этот наш первый телефонный разговор и повторять тоненьким голоском мои слова: This is Lena... From Russia...

"Ты даже не представляешь, какую роль сыграл твой звонок в наших отношениях, - скажет мне Пол. - Письма - это письма. До звонка ты была совершенно нереальной, как марсианка. А когда я услышал этот писк с иностранным акцентом, вот тогда я и понял, что ты существуешь на самом деле, что ты - есть!"

Но все эти признания прозвучат много позже, а сейчас я жду, что же скажет Пол.

А Пол молчит. Потом медленно повторяет: "Да-да. Лена из России. How are you doing?"

Я знаю, что на этот стандартный вопрос полагается стандартный ответ. И еще нужно, как учат в наших учебниках английского языка, в свою очередь поинтересоваться, как

"doing", то есть поживает, собеседник. Что я и делаю, и довольно неудачно, так как с перепугу повторяю этот вопрос два раза. Пол старательно отвечает так, как полагается, то есть "хорошо". Правда, во второй раз в ответе я услышала улыбку.

Пауза. Нужно что-то спросить, объяснить причину звонка... Говорю быстро и, как мне кажется, с ошибками. В ответ - очень спокойный голос, как у компьютера: "Да, я получил письмо. Был очень занят. Мое письмо придет через десять дней."

Стало обидно и неинтересно. Ну и не надо! Подумаешь! Почему-то объясняю, что говорить по телефону с Америкой очень дорого, и, как рекомендуют в наших учебниках, желаю Полу всего доброго.

В конце месяца я получила по почте счет за три минуты разговора с Америкой... Так и есть - половина моей институтской зарплаты! Когда - много месяцев спустя - я расскажу об этом Полу, тот придет в ужас и даже не поверит. Но в России 1993 года всё было перепутано и непропорционально. Деньги обесценивались, зарплаты задерживались...

РАННИМ МОСКОВСКИМ УТРОМ

...Ну конечно, с утра лил дождь! Так всегда бывает: когда хочется, чтобы всё было хорошо и празднично, обязательно пойдет дождь. Я уныло смотрю на себя в зеркало: ужас! Щека распухла, волосы во все стороны...

А как всё сначала было прекрасно, просто здорово! Билеты в Москву куплены заранее, небольшая дорожная сумка с нарядами, в которых я собиралась пленять Пола, упакована...

И вдруг всё полетело! Зуб разболелся не сразу: сначала он предательски ныл, вполне, впрочем, терпимо. "А может, как-нибудь само пройдет?.." - подумала я и, вооружившись кипятком и содой, отправилась в ванную.

Но само не прошло, и пришлось сдавать билеты в Москву, записываться к зубному и менять все планы. Поэтому в Шереметьево я приехала после бессонной ночи, с распухшей щекой и волосами, которые почему-то встали дыбом. А тут еще и серые тучи, и дождь, и вообще...

До прилета Пола оставалось два часа. Я еще раз попыталась привести себя в порядок, но безуспешно. Вообще всё в тот день шло наперекосяк: поезд опоздал, в парикмахерскую я не успела, а в довершении всего, уже направляясь в Шереметьево встречать Пола, я застряла в лифте.

"Наверное, не судьба", - думала я, сидя в темном лифте на четырнадцатом этаже и без всякой надежды давя на звонок.