Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

Для проведения этой операции была создана опергруппа из работников МГБ и ОО гарнизона. Ей выделили милицейскую дивизию под командованием генерал-майора Б.А. Орлова, истребительный батальон и батальон войск из 8-й дивизии НКВД.

Операция по ликвидации диверсионной группы прошла очень удачно. Потребовалось буквально несколько дней, чтобы разгромить эту банду и часть ее участников захватить в плен, в том числе и самого Реккерта. Проводя тщательную разведку дислокации банды и внедрив в ее состав доверенных людей, мы выяснили ее планы. 22 сентября банда должна была начать наступление в сторону села Макхеты и дальше на Грозный. К этому времени на всех рубежах, по которым должны были двигаться диверсанты, были выставлены крупные засады.

22 сентября на рассвете, маскируясь под местных жителей, взяв с собой косы, вилы, грабли, бандиты группами по 10 — 12 человек направились в сторону села Макхеты. Наши подразделения обезоружили бандитов и в короткой схватке большую часть истребили, а остальные сдались в плен.

Следствие по делу велось НКГБ Чечено-Ингушской АССР. Мы поддерживали постоянный контакт с целью получить данные о возможных забросах агентуры врага в наш тыл. Но таких данных получено не было.

Борьба с немецкой пропагандой и разведкой

Немецкая разведка в этот период времени буквально засыпала прифронтовые районы листовками, в которых назывались сроки вступления немцев в г. Грозный, Махачкалу, Баку и т. д. Всячески запугивая слабовольных людей из местного населения, определенное влияние листовки оказывали и на некоторых военнослужащих. Не случайно в директиве Главного Политического Управления Красной Армии от 17 августа 1942 года было дано предостережение: «За последние месяцы немцы усилили вражескую пропаганду среди наших войск. Наряду с известными ранее формами этой пропаганды (листовки, книжки, «пропуска», инструкции по переходу на сторону немцев, фотографии с текстами, журналы на русском языке и т. д.), они широко используют громкоговорящие установки с фальшивыми подделками наших брошюр и газет». (Архив МО СССР, ф. 348, 5620, д. 75, л. 288).

Припоминается случай, когда немцы на одном из участков фронта, пользуясь недостаточной бдительностью наших солдат и офицеров, переодев роту солдат в наше обмундирование, под провокационные крики «Не стреляйте! Идут свои!» переправились через р. Терек и нанесли нашим войскам значительный урон. Этот факт был предметом серьезного разбирательства.

Имело место и такое. Группа солдат оборонительного района из шести человек, проявив трусость и начитавшись немецких листовок, решила дезертировать и уйти в горы. Прихватив оружие, продукты питания и фашистские листовки с пропусками для сдачи в плен, под покровом ночи они ушли в горы Урус-Мартановского района, рассчитывая на всемерную поддержку местных колхозников. Но, когда они появились в селении и стали спрашивать, как пройти к немцам по горным дорогам, нашлись три колхозника, которые под предлогом сопровождения их по назначению доставили в районное отделение милиции, где находилась опергруппа особого отдела. Оказавшись в ловушке, дезертиры пытались сопротивляться с применением оружия. В короткой схватке двое из них были убиты, а остальные доставлены в Особый отдел Грозненского оборонительного района и понесли заслуженное наказание. Колхозники Толаев, Бондаев и Тураев командованием Северной группы войск Закавказского фронта награждены именными часами. Для проведения шпионажа и других диверсионных актов немецкая разведка засылала в Грозный подготовленных в своих школах разведчиков-диверсантов.

Вверенный мне особый отдел Грозненского особого оборонительного района работал с предельной нагрузкой. Усиленная патрульная служба силами частей 8-й дивизии войск НКВД ежедневно доставляла к нам десятки задержанных по различным причинам. Среди них были паникеры и дезертиры, уголовные элементы и лица без определенных занятий, которые прикрывались убедительным пояснением — отходом в тыл от наступающих немецких войск.

Но нас, особистов, естественно, больше всего интересовали шпионы и диверсанты противника, которые несомненно были в людском потоке. В то время мы работали непрерывно, не зная отдыха и сна. И результаты такого труда нередко нас радовали. Очень приятно вспомнить, что тогда с моей стороны как начальника и со стороны моего заместителя, подполковника Данилова Петра Степановича, не требовалось никаких усилий, чтобы заставить так напряженно работать оперсостав. Сама военная обстановка рождала невиданный энтузиазм, инициативу и железную дисциплину. Тогда не было в нашем лексиконе таких выражений: «трудно», «не могу», «не получается». Достаточно было сказать: «Нужно». Это магическое слово делало невероятное. Однажды ночью ко мне в кабинет вошел старший следователь майор Петр Семенович Литвак. Тогда ему было 40–42 года. Это опытный работник и нам он казался стариком, особенно, когда проявлял излишнюю осторожность в решении вопросов. Он спокойно сел в кресло, стоявшее у стола, и так негромко сказал: