Под грузом улик

— Он никому не сказал ни слова о нем, — ответил Паркер. — Уж как старался старина Мерблес — герцог повторял только одно, что он уничтожил его. Мерблес считает это абсурдом. Так оно и есть. Если он собирался предъявить что-то вроде обвинения жениху своей сестры, должен же он был оставить какие-то доказательства! Или он считал себя одним из тех римлян, которые заявляли: «Как глава семьи, я запрещаю, и все тут»?

— Джералд — добрый, честный, чистый, хорошо воспитанный ученик и жуткий болван, — заметил Уимзи. — Не думаю, чтобы ему были свойственны такие средневековые замашки.

— Но если у него есть письмо, почему не предъявить его?

— Действительно, почему? Как правило, письма от старых однокашников из Египта не содержат компрометирующих сведений.

— А вы не думаете, — осторожно предположил Паркер, — что в нем могли содержаться намеки на какую-нибудь прежнюю… э-э-э… связь, о которой ваш брат не хотел бы ставить в известность герцогиню?

Лорд Питер не ответил, с отсутствующим видом изучая ряд обуви.

— Это мысль, — наконец произнес он. — У него было несколько историй — ничего особенного, но Элен, конечно же, сделала бы из мухи слона. И все же… — он задумчиво принялся насвистывать, — когда дело пахнет виселицей…

— Послушайте, Уимзи, вы считаете, что ваш брат отдает себе отчет в этом? — спросил Паркер.

— Надеюсь, Мерблес объяснил ему без обиняков, — ответил лорд Питер.

— Возможно. Но допускает ли он, что английский пэр может быть повешен за убийство на основании лишь косвенных доказательств?

Лорд Питер задумался.

— С воображением у Джералда всегда было не очень хорошо, — согласился он. — Но ведь на самом деле пэра могут повесить?

— Я выясню, — откликнулся Паркер. — По крайней мере, нет никаких сомнений, что они повесили графа Феррерса в тысяча семьсот шестидесятом году.

— В самом деле? — переспросил лорд Питер. — Ну что ж, как сказал старый атеист о Евангелии: «Дело было давно и, будем надеяться, неправда ».

— Но это истинная правда, — заметил Паркер, — он был расчленен и анатомирован. Впрочем, последняя часть процедуры ныне устарела и вышла из употребления.

— Я обязательно сообщу об этом Джералду и постараюсь убедить его серьезно отнестись к происшедшему, — сказал лорд Питер. — Какие сапоги были на нем в среду вечером?

— Вот эти, — указал Паркер, — но этот болван почистил их!

— Да-а-а! Мда-а! — горестно покачал головой Питер. — Добрые старые сапоги со шнуровкой…

— На нем еще были легины, — заметил Паркер, — вот эти.

— Довольно изысканное снаряжение для прогулки по саду. Но, конечно же, было мокро и сыро. Надо будет спросить у Элен, страдал ли Джералд когда-нибудь от бессонницы.

— Я уже спрашивал. Она сказала, что обычно нет, если только у него не болели зубы — тогда он не находил себе места.

— Однако зубная боль вряд ли может подвигнуть кого-нибудь идти на улицу холодной ночью. Ну что ж, пойдем вниз.

Они миновали бильярдную, где полковник совершал чудеса, и прошли в небольшую оранжерею.

Лорд Питер мрачно оглядывал хризантемы и ящики с луковицами.

— Эти чертовы цветочки выглядят просто восхитительно, у них такой здоровый вид, — заметил он. — Неужели вы разрешили садовнику поливать их?

— Да, — виновато сознался Паркер. — Разрешил. Но ему дано строгое указание передвигаться только по этим коврикам.

— Ладно, — примиряюще сказал лорд Питер. — Тогда поднимайте их и давайте займемся делом.

Приставив лупу к глазам и став на четвереньки, он внимательно принялся рассматривать пол.

— Кажется, все они пришли оттуда, — заметил он.

— Да, — согласился Паркер. — Я идентифицировал большую часть отпечатков ног. Люди входили и выходили. Вот следы герцога. Он вошел с улицы. После того как споткнулся о труп. — Паркер открыл наружную дверь и, подняв рогожу, указал на вдавленный участок гравия, потемневшего от крови. — Здесь он встал на колени около тела. Вот отпечатки его коленей и носков сапог. После этого он прошел в дом через оранжерею, оставив на всем пути следования отчетливые отпечатки черной грязи и гравия.

Лорд Питер осторожно опустился на корточки.

— Как повезло, что здесь такой мягкий гравий.

— Да. Его здесь совсем немного. Садовник объяснил мне, что он здесь такой просевший и редкий из-за того, что именно тут наполняют ведра водой из колодца. Сначала воду переливают в корыто, а уж из него черпают воду для дальнейших нужд. В этом году земля совсем превратилась в жижу, и несколько недель тому назад все заново посыпали гравием.

— Жаль, что их труды не распространились на остальную часть дорожки, — проворчал лорд Питер, с трудом балансируя на обрывке рогожи. — Ну что ж, пока все согласуется с рассказом Джералда. А что это за слон плюхнулся на газон?