Под каменным небом. В глубинах пещер. Том IV

2 июня. Ночевал в пещере, в сухом местечке. Никак не могу прийти в себя от восторга. Какие чудесные залы — лучшие на всем пути! Сколько открытий! Главное — подземная речка. Может быть, это истоки Зуи? Не позже как вечером 25 июня сделаю доклад в Крымском отделении Географического общества. А на следующий день сдам экспонаты в музей. Пусть посмотрят Аня и многие, на что способен Никанор Болтин! То, что сделано мною одним, под силу лишь специальной экспедиции.

Не смог отважиться лишь на одно: пойти по течению речки. Как только увидел нависающий свод, за которым скрывался сифон, так и повернул назад. Я хорошо помню свою первую попытку, когда разорвавшийся шланг водолазной маски чуть не стоил мне жизни. А этот холод подземных вод... Бр-р-р! Его достаточно испытать только раз. Что бы ни говорил Кастере, такие приемы, как ныряние в сифоны, очень рискованны. Это счастье, что ему на пути не встретился непредвиденный случай, нелепый и неотвратимый...»

В конце дневника почерк почти неразборчив: буквы разных размеров беспомощно цепляются друг за друга, съезжают со строк. Кое-где видны бурые, засохшие пятна...

«15-18 июня. Мое пророчество сбылось неожиданно скоро. У входа я заметил лазейку. Небольшой взрыв для расширения лаза вызвал неожиданные последствия — завал коридора. Руки были разбиты настолько, что не могли держать карандаш. Пришлось подождать, когда заживут пальцы. Завал так велик, что разобрать его не под силу. Спрятал под ним ценнейшую вещь — план всех ходов в футляре. Потом окровавленными пальцами, сцепив зубы от боли, протолкнул авторучку с сохранившимся планом зала «Кальмар». Найдет ли кто? Поймет ли, что это значит?.. Буду надеяться... «Когда смогу, напишу подробную записку», — решил я тогда. Но...

На другой день стал искать обходные пути и упал в глубокую яму! Все попытки вылезть безрезультатны: я сломал ногу. Это конец! Прости мне, мама, что скрывал свои подземные поиски. Прощай и ты, Аня! Я снова теряю тебя и теперь навсегда...

...июня. У меня жар. Когда начинаю бредить, окружают чудовища. Я бегу, падаю в яму и снова прихожу в себя от страшной боли... Me... мен.. то.. мори! Шутка обернулась против меня. Это расплата за мое легкомыслие и индивидуа... Аня права... Нашедшего дневник прошу обнародовать: пусть никто не идет путем Кастере... Пока в сознании, спешу предупредить: берегитесь скорпионов! Их много! Реч... стен... спасит... опять... как тяжело!

Ma... ма...»

Григорян закрывает дневник и, сунув его за пазуху, ползет в глубь пещерного хода:

«Эх, Ваган, Ваган! Разве можно бросать товарища? Может, его укусил скорпион? Или он сломал себе ногу? Скорее, Ваган!»

Друзья познаются в беде