Под конвоем лжи

Единственной задачей, равной по сложности строительству «шелковиц», являлось обеспечение секретности этих работ. Доказательством этого должен был служить и тот факт, что Артур Бэрнс со своей коротконогой бесхвостой собачкой еще стоял на набережной, а катер, на котором находилась команда британских и американских инженеров, уже причалил к берегу. Люди сошли по трапу и направились к ожидавшему их автобусу. Впрочем, один отделился от группы и зашагал к стоявшему поблизости штабному автомобилю, который должен был доставить его в Лондон. Водитель вышел, привычным движением распахнул заднюю дверь, и коммандер[20] Питер Джордан сел в машину.

* * *

Нью-Йорк, октябрь 1943

Они приехали за ним в пятницу. Эти люди почему-то запомнились ему как Лаурел и Харди: толстый, приземистый американец, от которого пахло дешевым лосьоном после бритья и сосисками с пивом, съеденными за ленчем, и тощий благообразный англичанин, пожавший руку Джордана с таким видом, будто хотел пощупать его пульс. На самом деле их звали Лимэнн и Брум, по крайней мере, так было написано в удостоверениях, которыми они по очереди помахали у него перед носом. Лимэнн сказал, что работает в Военном министерстве, Брум, костлявый англичанин, промямлил что-то насчет Военного кабинета. Ни один, ни другой не носили военной формы

— Лимэнн был одет в потертый коричневый костюм, пиджак которого обтягивал его объемистый живот, а брюки, судя по неопрятным складкам, резали в шагу; Брум, напротив, щеголял в изящном темно-сером костюме, казавшемся слишком теплым для нью-йоркской осени.

Джордан принял их в своем роскошном кабинете в офисе, расположенном в Нижнем Манхэттене. Лимэнну лишь с трудом удалось подавить отрыжку, которая, видимо от восторга, одолела его, когда он увидел потрясающий вид на мосты через Ист-Ривер, открывавшийся из окна: Бруклинский, Манхэттенский и Вильямсбургский. Брум не выказал ровно никакого интереса к творениям рук человеческих, зато прокомментировал погоду

— прекрасный осенний день, прозрачное синее небо, ярко-оранжевый солнечный свет. В такие дни нетрудно подумать, что Манхэттен — самое красивое место на земле. Они вели разговор у южного окна, глядя с высоты на огромные грузовые суда, входившие и осторожно выбиравшиеся из нью-йоркской гавани.

— Расскажите нам о работе, которой вы занимаетесь сейчас, мистер Джордан, — сказал Лимэнн с отчетливым акцентом Южного Бостона.

Для хозяина кабинета это был больной вопрос. Он все еще оставался главным инженером Северо-восточной мостостроительной компании, которая являлась безусловным лидером среди строителей мостов на всем Восточном побережье. Но мечта об организации собственной фирмы, как он и боялся, умерла с началом войны.