Под куполом

Джулии принадлежал чистенький «Приус-Гибрид», автомобиль, который, по мнению Барби, не был к лицу хозяйке чисто республиканской газеты (впрочем, полностью достойный прихожанки Первой Конгрегационной церкви). Но машина ехала почти бесшумно, и радио работало. Единственное что здесь, на западной окраине города, сигнал «Радио Иисуса» был таким мощным, что глушил почти все другое на Fm-частотах. В эту ночь они передавали какую-то ханжескую говно-музыку, от которой Барби ломило голову. Звучало это так, словно польку с сольным аккордеоном чешет какой-то оркестр страдающих от бубонной чумы.

— Почему бы вам не поискать что-то на средних волнах? — попросила она.

Он начал крутить настройку, натыкаясь лишь на пустословное ночное краснобайство, пока в конце шкалы не натолкнулся на какую-то спортивную станцию. Здесь он услышал, что перед плейофф-матчем «Маринерз»[105] и «Рэд Сокс» на их стадионе Фэнвей-Парк в Бостоне была объявлена минута молчания в память о жертвах того, что диктор назвал «коллизией в Западном Мэне».

— Коллизия, — произнесла Джулия. — Термин, вероятно, характерный именно для спортивного комментатора, хотя не так уже и много я их слышала. Можете его выключить.

Где-то через милю после того, как они проехали церковь, сквозь деревья начал проблескивать свет. За очередным поворотом дороги они въехали прямо в ослепительное сияние прожекторов, которые размером были похожи на премьерные «солнца» в Голливуде. Два были нацелены в их сторону, ещё пара — прямо вверх. Рельефно выступала каждая колдобина на шоссе. Худыми призраками казались стволы берёз. Барби охватило чувство, будто они въезжают прямёхонько в какой-то фильм-нуар конца 1940-х.

— Стоп, стоп, стоп, — вскрикнул он. — Ближе не надо. Выглядит так, словно там ничего нет, но поверьте мне, оно там есть. И оно может моментально уничтожить всю электронику вашего автомобильчика, если ещё чего-нибудь худшего не наделает.

Остановившись, они вышли из машины. Немного постояли перед её капотом, жмурясь от ослепительного света. Джулия подняла руку, прикрывая глаза.

Сразу позади прожекторов стояли нос к носу два военного фургона с коричневыми тентами. В дополнение к этому, по дороге были расставлены козлы, их лапы были закреплены мешками с песком. В темноте равномерно гудели двигатели — не один генератор, а несколько. Барби заметил толстые электрокабели, которые змеями ползли от прожекторов в лес, где за деревьями тлели другие огоньки.

— Они хотят осветить весь периметр, — сказал он и покрутил поднятым вверх пальцем, как бейсбольный судья, который сигнализирует чью-то победу. — Прожектора вокруг всего города, осветить здесь все насквозь и вверху!

— А зачем вверху?

— Чтобы предупредить об угрозе для воздушного движения. Если кого-то вдруг сюда занесёт. Думаю, сейчас они больше всего переживают за это. Но завтра воздушное пространство над Миллом будет запечатано не хуже, чем денежный мешок Дяди Скруджа.

В полосах тьмы по бокам прожекторов, однако, видимые в их отражениях, стояли с полдесятка вооружённых солдат в парадной стойке «вольно», спинами к периметру. Наверняка они услышали приближение автомобиля, как тихо бы он не гудел, однако никто не оглянулся в их сторону.

— Эй, ребята! — позвала Джулия.

Никто не обернулся. Барби от них этого и не ожидал (перед выездом, Джулия рассказала ему, что услышала от полковника Кокса), но должен был попробовать. А поскольку он знал толк в знаках различия, то и знал, как именно это сделать. Здешним шоу руководят сухопутные войска — участие Кокса подсказывало ему такое умозаключение, — однако эти ребята не принадлежали к ним.

— Эй, морпехи![106] — позвал он.

Безрезультатно. Барби подошёл поближе. Он уже заметил тёмную горизонтальную полосу, которая повисла в воздухе над дорогой, но пока что игнорировал её. Его больше интересовали люди, которые охраняли барьер. Или Купол. Шамвей рассказала ему, что Кокс называл эту штуку Куполом.

— Как-то удивительно видеть разведчиков из Корпуса морской пехоты дома, в Штатах, — произнёс он, подходя ближе. — Все спецоперации в Афганистане уже завершены, так надо понимать?

Безрезультатно. Он подошёл ещё ближе. Ему казалось, гравий под его подошвами так громко скрипит, что даже эхо идёт.

— Я слышал, в вашей бригаде очень много кошечек. Уже легче. Если бы здешняя ситуация выглядела бы на самом деле плохо, сюда бы наверняка прислали рейнджеров[107].

— Дрочило, — пробурчал кто-то из них.

Не очень значительный успех, но Барби повеселел.

— Бросьте, ребята, бросьте и давайте покалякаем.

Опять безрезультатно. А он уже стоял, чуть ли не вплотную к барьеру (или Куполу). Кожа у него не покрылась пупырышками и волосы не встали торчком на затылке, но он знал, что эта штука совсем рядом. Он ощущал её.