Под ливнем багряным: Повесть об Уоте Тайлере

— «Разбойник Хоб», — кивком подтвердил Чосер. — Удивляться тут действительно не приходится. Меня поражает другое — целеустремленность и дерзость. Клянусь святым Дунстаном, я не ожидал от них подобной прыти.

— Крестьян обучают военному искусству бывшие стрелки с Уолтером Тайлером во главе.

— Тайлер из Колчестера! Как же, я уже слышал это имя.

— Пожалуй, его уместнее называть Тайлером из Эссекса. За ним стоит целое графство. Теперь вы, надеюсь, понимаете, что это самое доподлинное восстание?.. Если Крессингтемпл будет окружен, оттуда и голубь не вылетит. Как, по-вашему, стоит поторопиться с таким известием?

— Еще бы, разрази меня гром! А вы… откуда у вас эти сведения?

— Нашему брату приходится держать ухо востро, — промолвил Пеголотти с загадочным видом. — Иначе не выжить.

Чосер понимающе опустил глаза. Он ни на минуту не усомнился в точности сведений. Ломбардцы, имевшие повсюду свои конторы и отделения, постоянно держали руку на пульсе событий и не жалели денег на лошадей. От осведомленности и быстроты и вправду нередко зависела если не жизнь, как таковая, то успех финансовых операций, что, в сущности, не менее важно.

— А где сейчас сам казначей? — только теперь спохватился Чосер. — Мерзавец, конечно, заслуживает самой суровой участи, но, видит бог, я не желаю ему зла.

— Я тем более, — флорентиец не удержался от вздоха. — Думаю, он должен быть в Тауэре, где соберется Королевский совет.

— Уж не волшебник ли вы, мессир?

— Нет, не волшебник. — Пеголотти не поддержал шутки. — Мы просто стараемся как можно раньше узнавать о том, что так или иначе нас коснется. Вполне естественное желание, вы согласны?.. Вернемся, однако, к Крессингу. Вам это, возможно, покажется невероятным, но мысль напасть на маноры Хелза подал не кто иной, как местный бейлиф. Он возглавляет жителей трех поселков, составляющих Ганнингфилдскую сотню. Как видите, дело обстоит гораздо серьезнее, чем думают наши милорды пэры. От Крессинга до Лондона рукой подать.

— Ну надо еще, чтобы они взяли Крессинг. — Чосер озабоченно покачал головой. — Но, ваша правда, обстановка сложная… Наверное, стоит уведомить канцлера?

— В свое время. — Пеголотти раздраженно взмахнул рукой. — В свое время. Пока же надлежит без промедления составить депешу герцогу.

— Если я правильно понял, вы желаете, чтобы я отписал ему собственноручно?

— Вы правильно поняли, мессир.

— У вас, конечно, есть наготове доверенный человек?

— Абсолютно доверенный, — на губах флорентийца промелькнула нервная улыбка. — С вашего позволения, роль гонца я беру на себя.

— Интересный поворот, — оценил Чосер. — Могу ли я полюбопытствовать почему?

— В силу ряда весьма запутанных обстоятельств я не могу сейчас покинуть Англию. — Пеголотти нервно поежился, но тут же доверительно наклонился к поэту. — Но отсидеться за Твидом мне бы, говоря откровенно, хотелось. Разумеется, вместе с женой и детьми. Не скрою, дорогой и великодушный друг, ваше письмо необходимо мне в качестве предлога, чтобы просить Гонта о гостеприимстве.

— Но почему его? Я уверен, что Роберт Шотландский охотно окажет вам свое покровительство.

— Не сомневаюсь, но мне нужен именно Гонт. Наш дом имел неосторожность отказать ему в очередном займе. Поймите меня правильно, но герцог и без того задолжал нам значительную сумму.

— Обстоятельства, как я понимаю, переменились?

— Самым решительным образом. Молодой король здесь, в Лондоне, и скоро окажется в осаде, а Гонт вместе со всеми вассалами там, вблизи Шотландии, и неизвестно, как обернется дело.

— Все возможно… Но зачем такие ухищрения? Вам достаточно сказать герцогу, что отныне он вновь может рассчитывать на ссуду, и, уверяю, маленькое недоразумение будет тотчас забыто.

— Вы рассуждаете, как англосакс, милый друг. — Пеголотти не сумел скрыть раздраженной гримасы. — Откровенно, прямо и, прошу прощения, глупо. Я же предпочитаю действовать как представитель одряхлевшей латинской расы. Мне нужен предлог для встречи, и лучше письма тут ничего не придумаешь. Дальнейшее проистечет естественным порядком. Гонт снова попросит, я слегка поломаюсь, но дам. Мелочь, скажете? Однако очень важная для нас мелочь. Пусть попросит первым.

— Надеюсь, ваши денежки заставят его образумиться, — проворчал Чосер. — Вернее, не деньги, а перспектива английской короны. Вероятность успеха, надо признать, мизерная, но, как говорят, чем черт не шутит?

— Черт не шутит огнем.

— Люди не столь умудрены. Стремясь покрепче насолить соседу, они рискуют поджечь собственный дом. Гэлы[78] давно стакнулись с французами. Если Ланкастеру не удастся расстроить это, Англию вновь ждут тяжелые испытания.

— Вы лучше меня знаете герцога. Ради короны он пойдет на все. Ради любой короны, — многозначительно подчеркнул флорентиец.

— Вот я и говорю, что лучше ничтожные шансы, чем никакие. Кастилия — это фантом. Да, Гонт был женат на дочери Педро Жестокого, ну и что с того? Педро поджаривается в аду или дохнет от скуки в чистилище, герцогиню, да будет с ней милость господня, давно позабыли в Вальядолиде. При чем здесь Гонт?