Читаем Под маской альтер-эго (сборник) полностью

Они одержали победу. Конечно, то, что им предстояло сделать, было мерзко и отвратительно и нечувствительно размывало границы между ними и теми, что лежали сейчас на земле, но победа была одержана, победителей не судят, и можно немного расслабиться. И они расслабились. Расслабились совсем немного – ровно настолько, чтобы не услышать характерную шаркающую походку трёх десятков зомби, выруливших с шоссе к усадьбе. Был ещё шанс – кинуться в машину, был шанс запереться в доме, но они упустили его. Периметр безопасности был отключен, и сигнализация не сработала.

Начинания, вознёсшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия.

Хрум!

ka3a4ok

Лаба (Почти по Лукьяненко)

Дз-з-зинь…

– Алиса, это Саушкин. Привет, не отвлекаю?

– Отвлекаешь, ну да ладно. Чего тебе?

– У меня лаба по трансмутации. Философский камень. Фигня какая-то с ингредиентами, не понимаю.

– Ну и? Я-то тебе чем…

– Советом.

– Хорошо. Отдежуришь за меня в пятницу, с часу до шести, по рукам?

– Гм… В пятницу… Ладно, по рукам.

– В чём проблема?

– У меня философский камень в реторту не помещается…

– В смысле?

– Ну вот, в учебнике: в разогретую на живом огне стеклянную реторту объёмом двести миллилитров с десятью граммами Венеры необходимо добавить… так… и ещё пятьдесят граммов вездесущего духа жизни… и аква фортис… ага, вот: и пепел чёрной кошки!

– Подожди, я пока реторту сотворю…

(Слышатся постукивание, позвякивание, невнятная ругань и противное шипение.)

– Саушкин?

– Да, Алиса. Получилось?

– Не влазит. Эта долбаная кошка – не влазит!

– Вот и я о том же.

– Может быть, опечатка? А если взять реторту побольше?

– Не получается, я пробовал. Реакция не идет. Дерьмо какое-то получается, а не золото.

– Хм.

– Идеи есть?

– Нет.

– Жаль. В пятницу дежуришь сама.

– Костя!

– Нет ножек – нет мультиков. Привет.

Бряк.

Пи-пи-пи…

Дз-з-зинь.

– Антон?

– Костя?

– Антон, когда ты учился, у тебя был зачет по трансмутации?

– С какой целью интересуешься?

– Да мне завтра сдавать, а я лабораторку сделать не могу.

– А-а-а-а… Тогда ладно. А в чём проблема?

– Трансформация кубика меди в кубик золота.

– Классическая алхимия?

– Она, родимая. Споткнулся на пепле чёрной кошки.

– На чём?

– Пепел кошки. Чёрной. В реторту не влазит.

– А… Так у вас же алхимический ряд другой. Вы же живодеры. У нас всё больше на светлых стихиях построено – никаких кошек. Так что извини…

– Чёрт… Ладно, пойду экспериментировать…

– Пока.

Бряк.

Пи-пи-пи.

Дз-з-зинь.

– Костя? Это Донникова. Ну как, сделал лабу?

– Нет.

– Предложение о пятнице в силе?

– Если поможешь.

– Записывай или запоминай: кошка должна быть молодая, ни разу не рожавшая – вообще котёнок.

– И что?

– Пепла меньше. Должно влезть.

– Сейчас попробую.

Пи-пи-пи…

Дз-з-зинь!

– Донникова? Это Костя. Не влазит.

– Слушай, а ты пепел как получаешь?

– Как-как… Печь муфельная, 2,6 кВт, температура 1100 градусов.

– Воняет, поди?

– Не то слово.

– М-да.

– Есть ещё идеи?

– Нет.

Бряк.

Пи-пи-пи.

Дз-з-зинь!

– Это Городецкий.

– Да, Антон.

– Костя, ты классику читаешь?

– В смысле?

– Ну, Стругацких. Помнишь, как Витька с лещом возился?

– Ну?

– Дисперсия свойств. Возьми другую кошку.

– Спасибо, Антон. Я уже. Мне невинно убиенные кошки ночами сниться будут.

– Я всегда говорил, что ты порядочный человек, хотя и вампир. Хочешь курс интенсивной антивампирной реабилитации?

– Антон, ей-богу…

– Молчу-молчу.

Бряк.

Пи-пи-пи…

Дз-з-зинь!

– Костя, это Антон. Я о твоей задачке у Ольги поспрашивал. Всё-таки старая школа.

– Надеюсь, она не слышит…

– Так я же со всем уважением и без намёков! Так вот, она говорит, что кошка должна быть сиамской…

– Антон, у меня пепел в реторту не влезет! Хоть это будет сибирец, хоть сиамец – какая разница? А берёшь щепотку – не получается, доза мала!

– Хм.

Бряк.

Пи-пи-пи.

– Дз-з-зинь…

– Привет, вампиреныш.

– Ольга?

– Только из уважения к твоему другу… В чём проблема?

– Проблема соотнесения объёмов. Большой объём пепла не влазит в маленький объём реторты…

– А лабораторную работу у тебя кто принимает?

– Луллий.

– Раймунд? О как! Ладно, подожди…

Бряк.

Пи-пи-пи.

Дз-з-зинь!

– Саушкин?

– Мэтр Луллий?

– Откуда ты знаешь Светлую? Впрочем, это неважно. Во исполнение давно данного обещания… впрочем, это тебя не касается… готов проконсультировать.

– У меня пепел кошки не помещается…

– Чёрной?

– Чёрной.

– В реторту?

– В реторту.

– На последнем этапе возгонки?

– Да.

– Подожди.

(Слышны кряхтение, матерок заклинания, стук-бряк.)

– М-да, действительно. Не помещается. Совсем старик стал, всё забываю. Перезвоню.

Бряк.

Пи-пи-пи.

Дз-з-зинь!

– Саушкин?

– Это кто?

– Ты что, мой голос не узнал?

– Завулон?

– Обоев рулон! Что у тебя там с кошкой?

– Откуда вы…

– Мне твой долбаный Луллий только что заявление об увольнении подал. По собственному желанию. Говорит, впал в маразм, простенькое превращение совершить не может. Что там у тебя?

– Кошка…

– Не влазит?

– Не влазит.

– Ладно, позвоню Гэсеру. Пусть у ночников голова болит.

Бряк.

Пи-пи-пи.

Дз-з-зинь!

– Константин Саушкин?

– С кем имею честь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

На льду
На льду

Эмма, скромная красавица из магазина одежды, заводит роман с одиозным директором торговой сети Йеспером Орре. Он публичная фигура и вынуждает ее скрывать их отношения, а вскоре вообще бросает без объяснения причин. С Эммой начинают происходить пугающие вещи, в которых она винит своего бывшего любовника. Как далеко он может зайти, чтобы заставить ее молчать?Через два месяца в отделанном мрамором доме Йеспера Орре находят обезглавленное тело молодой женщины. Сам бизнесмен бесследно исчезает. Опытный следователь Петер и полицейский психолог Ханне, только узнавшая от врачей о своей наступающей деменции, берутся за это дело, которое подозрительно напоминает одно нераскрытое преступление десятилетней давности, и пытаются выяснить, кто жертва и откуда у убийцы такая жестокость.

Борис Екимов , Борис Петрович Екимов , Камилла Гребе

Детективы / Триллер / Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Русская классическая проза
Хиросима
Хиросима

6 августа 1945 года впервые в истории человечества было применено ядерное оружие: американский бомбардировщик «Энола Гэй» сбросил атомную бомбу на Хиросиму. Более ста тысяч человек погибли, сотни тысяч получили увечья и лучевую болезнь. Год спустя журнал The New Yorker отвел целый номер под репортаж Джона Херси, проследившего, что было с шестью выжившими до, в момент и после взрыва. Изданный в виде книги репортаж разошелся тиражом свыше трех миллионов экземпляров и многократно признавался лучшим образцом американской журналистики XX века. В 1985 году Херси написал статью, которая стала пятой главой «Хиросимы»: в ней он рассказал, как далее сложились судьбы шести главных героев его книги. С бесконечной внимательностью к деталям и фактам Херси описывает воплощение ночного кошмара нескольких поколений — кошмара, который не перестал нам сниться.

Владимир Викторович Быков , Владимир Георгиевич Сорокин , Геннадий Падаманс , Джон Херси , Елена Александровна Муравьева

Биографии и Мемуары / Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Современная проза / Документальное