Под маской англичанина

Тем самым он, не зная этого, спас мне жизнь, потому что лагерь в Ситоне, графство Девон, который действительно был частично пропитан нацизмом, в июне был эвакуирован в Канаду. Судно "Arandorra Star" было торпедировано и большое число моих товарищей по заключению при этом утонуло, среди них один, который мне очень нравился, молодой человек по имени Мельхиор, сын немецкого промышленника. Он приехал в Англию, как и я, без внешне достоверных оснований. Он не был евреем, его не преследовали, возникал вопрос: чего желает здесь такой человек, возможно, он всё-таки агент, и таким образом его интернировали. Он утонул.

Когда меня отпустили, моя книга ещё не была издана, однако раздавалась в небольших количествах в виде предпродажного тиража, и неожиданно в конце апреля, в начале мая я начал быть немного известным в политических кругах, среди депутатов и журналистов, прежде же я был Никто. Это было прекрасно, у меня был маленький успех; так что это было начало в мае 1940 года.

Затем 10 мая на Западе началась настоящая война, и 12 мая все люди, которые жили в определённых полосах побережья, к которым принадлежал также Кембридж, были интернированы, в этот раз все без исключения и без трибунала. Это было воскресенье троицы. Меня забрали утром и также снова интернировали, мою семью лишь сначала ещё не забрали, но затем позже забрали и их. Я оказался в лагере Дуглас на острове Мэн.

Это второе интернирование было массовым; в первом же, в отличие от него, были действительно всякие отобранные люди. Во втором лагере сначала всех подвергли чистке. Возможно, частично это даже делалось с хорошими намерениями. Тогда вполне считались с возможностью немецкого вторжения, и те, кто жил поблизости от побережья, могли бы вероятно уже вскоре снова попасть в руки немцев. На острове Мэн люди по крайней мере находились несколько дальше на запад.

Неприятным во втором интернировании было то, что не было сделано нужных приготовлений для таких масс людей. Лагерь не был правильно устроен, не было управления, не было регулярного подвоза продуктов питания. Воспринималось это тяжело, не потому, что англичане делали это со зла, но потому что ничего не ладилось. Первые недели были очень неуютными, позже всё урегулировалось, и собственно говоря, после этого жизнь на острове Мэн была совершенно идиллической, ведь было лето.

Варбург снова немедленно меня вытащил, между тем вышла моя книга, и как раз в тот день, когда пал Париж. На неё был определённый отклик. Были запросы в парламенте. В этой ситуации, где собственно другое было более насущным, в Англии было много политиков, которые говорили, что мы совершаем неправое дело, заключая под стражу "беженцев", это же преследуемые Гитлером люди. Мой случай совершенно подходил для них: вот человек, который как раз написал книгу, важную книгу, в соответствии с которой мы, возможно, сможем немного подкорректировать нашу пропаганду, а мы этого человека помещаем в заключение. Таким образом, я стал одним из первых, кого снова выпустили, чтобы этим парламентариям, так сказать, заткнуть рот.

Как раз в день, когда меня выпустили, произошёл первый воздушный налёт на Лондон. Так что в Лондоне я оказался среди бомбардировок, что однако для меня не имело большого значения. У меня не было большого страха перед бомбами. За одну бомбардировку погибало примерно четыреста человек из населения в примерно восемь миллионов. Тем самым шансы выжить были весьма высоки. Лондонцы также воспринимали всё это с определённой флегматичностью, без пафоса, в чём разумеется есть также определённое мужество.

Была ли у Вас в обоих лагерях культурная активность?

Разумеется, была культурная активность, собственно преимущественно это были разговоры, частично также немного высокого искусства. Были люди, которые очень хорошо играли на рояле, и они время от времени устраивали вечер игры на рояле. В Ситоне я ведь был не очень долго, и публика там была также слишком несоответствующая, к тому месту это не подходило. Однако на острове Мэн позже был настоящий лагерный университет. Но я этого уже не застал, ведь оба раза я был интернирован лишь очень кратко, каждый раз примерно на два месяца. Пока всё это начало правильно функционировать, я был уже снова выпущен на волю.

Ваше интернирование у Вас не вызывает возражений или же оно продукт ошибочного, недопустимого образа действий?