Под парусом «Фортуны»

С одной стороны, он вроде бы официально не признан. Но с другой… сходство настолько очевидно, что даже злоязыкая Марианна Австрийская не высказалась о сомнительности происхождения де Боленса. Да и дон Хуан стал немного сговорчивее. Его, конечно, признал сам король, но Филиппа IV уже нет в живых. А кастильский совет мог повернуть дело по-своему. Да та же Марианна Австрийская их поддержит, лишь бы уязвить давнего недруга. Своего поражения она дону Хуану не простит никогда.

А вот де Боленс произвел на нее приятное впечатление. Воспитан, умен, не рвется в политику, и готов довольствоваться титулом вице-короля Сицилии. Скромно. По сравнению с некоторыми — так очень скромно. Пользуясь правом победителя, Серж мог рассчитывать на большее. Но похоже, он не желал зарываться. Вообще-то, для пирата было странным нежелание рисковать. Хотя, если слухи не врали, де Боленс и на Маракайбо не желал идти.

Ох, в какой же скандал с Францией вылилось приключение дона Мартинеса! Шутка ли, его похитил не какой-то пират, а вполне официальное лицо — комендант Тортуги. То есть, несмотря на отсутствие войны и недавно подписанные соглашения, Франция продолжает выступать против Испании! Мало того, что комендант участвовал в пиратском налете на Маракайбо и похищении испанских подданных, так еще и организовал все это ни кто иной, как д'Ожерон!

Губернатору Тортуги повезло, что он своевременно скончался, получив пулю в голову во время усмирения бунта. Иначе что с ним сделал бы Людовик — даже представить страшно. Уж конечно никто не уполномочивал этого идиота раздавать португальские каперские патенты и натравливать пиратов на мирный испанский город. Людовик, вероятно, в глубине души одобрял данный поступок. Но д'Ожерон должен был действовать осторожнее! И уж точно не попадаться на горячем. Так что пришлось французскому королю выражать возмущение своеволием подчиненных и порицать их за подобную самодеятельность. Настроения королю-солнцу это не прибавило.

Даже всего вышеперечисленного хватило бы с запасом, чтобы признать, что ставка на де Боленса была сделана верно. Но он прекрасно показал себя и во время восстания. Адекватно оценивал свои возможности, заботился о людях, над которыми получил командование и вообще прекрасно держался. Все-таки, чувствовалась в нем порода! И это приводило дона Мартинеса к еще одной интересной мысли. К вопросу о возможности сосватать за де Боленса одну из дочерей царя Московии. Это сулило такие перспективы, что голова шла кругом. Одна только вероятность подвинуть с московского рынка Англию и Нидерланды чего стоила!

Царь московитов сам искал сближения с Испанией, так что не в его интересах отказывать. Тем более, что дочерей у него много, и выдавать их за ближних бояр он не спешит. Ну да. Кому нужна предлагающаяся к жениху свора родственников! А брак с иностранным принцем для царевен был малореален. Недавно обосновавшаяся на московитском престоле династия не особо ценилась на брачном рынке европейских монархов. Да и к самой Московии отношение было немного снисходительное.

Однако торговля с этой страной давала хороший доход. А еще туда рвалась католическая церковь, и иезуиты в том числе. Может получиться интересная комбинация. Царевна, согласившаяся выйти замуж за де Боленса, должна будет принять католичество. А с такой картой можно будет играть! Продвигать католичество в дикой Московии уже с совершенно других позиций.

Существовал, разумеется, нюанс с происхождением де Боленса. По любым меркам оно было несколько сомнительным. Как князь Оболенский он потерял свое состояние и больше не являлся одной из самых влиятельных персон своей страны. Даже если он вернется домой, ему вряд ли удастся отвоевать утраченное. А как бастард (пусть даже королевский) он тем более является не самой престижной партией для царской дочери. Но, как говориться, дьявол кроется в деталях. А детали можно обыграть.

Но как же все-таки мать Сержа познакомилась с Филиппом IV? Дон Мартинес не помнил рядом с королем никаких дам из далекой Тартарии. Хотя… постойте-ка… одна экзотическая дама на горизонте его величества все-таки появлялась! Просто… это был карнавал. И никто не воспринял всерьез маску восточной принцессы. Ну а поскольку роман ограничился одной бурной ночью, никто и не стремился узнать, что за особа скрывалась под маской.

Могла ли это быть мать де Боленса? Вполне. И наряд, который окружающие принимали за маскарадный, вполне мог оказаться традиционным для ее родной страны. И мушка рядом с очаровательным ушком могла не только означать любовь[11], но и закрывать настоящую, весьма приметную родинку. Такую же, как у Сержа. Хм… а почему нет? Знатная иностранка решила развлечься, и получила гораздо больше, чем планировала.