Под подозрением

— Еще раз хлебало откроешь, завалю, — процедил Филин и отвернулся.

В крохотном зарешеченном окне под потолком был виден кусок неба. По предрассветным сумеркам Филин догадался, что начинается новый день.

Такой паршивой субботы в его жизни еще не было.

Ближе к полудню в камеру заглянул пузатый сержант.

— Филин, подъем.

Сержант отвел Филина в допросную. Но вместо УСБшников в комнате опер обнаружил Басова. Тот курил и хмуро смотрел на Филина.

Когда они остались вдвоем, Басов кивнул на распухшую челюсть подчиненного:

— Что с рожей?

— Догадайся. Общался с УСБшниками.

Басов мрачно покачал головой. Протянул Филину пачку сигарет и зажигалку. Филин закурил.

— Я только узнал, — словно извиняясь, буркнул Басов. — Как раз с сыном на дачу ехать собрался, когда мне из дежурки позвонили и про тебя сказали… Я, само собой, сразу сюда. Лех, как я могу тебе помочь?

— Кроме как вытащить меня отсюда? Никак.

— Ты же знаешь, я не могу…

— Знаю, — согласился Филин. — Дим, позвони Попцову.

— Зачем?

— УСБшники будут требовать все мои дела. В том числе книгу оперучета и досье на личную агентуру. Хрулев думает, у меня есть сообщник среди шушеры с района.

— Ну и что? Он ведь ничего не найдет.

— Дело не в этом, Дима. Штык хочет стать крутым авторитетом, аппетиты у него большие. Мы в этом уже убедились. А Хрулев у Штыка на зарплате, скорее всего. Если он достанет список моей агентуры… Все эти имена уже через пять минут узнает Штык. А трупов с меня хватит. Пусть Попцов залезет в наш сейф и заберет дела на мою агентуру. Их надо спрятать где-нибудь, в надежном месте. На время.

Басов мрачно вздохнул.

— Хорошо. Не волнуйся, все сделаем.

— Спасибо, — затушив сигарету, Филин закурил новую. — Черт… Сегодня суббота. Похороны Лены. Я хотел побывать там. Потолкаться в толпе, вдруг увижу кого-нибудь…

Выдержав паузу, Басов сообщил:

— Твое дело передали в комитет. Следак уже был?

— Пока только Хрулев. Зарплату Штыка отрабатывает, сука.

— Значит, скоро поведут на допрос к следаку. Хорошая новость в том, что материал поручили Старостину. Он хоть и въедливый червяк, но следак хороший.

— Будем надеяться.

— Мысли есть? Кто тебя подставляет?

— Ни одной, Дим, — мрачно признался Филин. — В голове шаром покати. Я вообще не могу понять этого. Зачем убивать двух человек — чтобы меня подставить? А не проще меня одного порешить? Зачем такие сложности?

— Может, все-таки Артюков?

— Нет. Во-первых, когда убили Лену, он был в обезьяннике. Лену утопили в ванной через несколько часов после облаву на «Саванну». А для мокрухи нужна была большая подготовительная работа. Самое главное — вообще как-то узнать о ее существовании. А во-вторых… опять-таки. Проще порешить меня. Хотя бы ДТП устроить. Да что угодно. А убивать моих бывших… это вообще какой-то голимый бред, Дим. В этом нет смысла. Просто нет смысла.

— Но смысл должен быть, — хмуро возразил Басов. — Думай, Лех. Кому ты за последние годы мог дорожку перейти настолько, что у человека башку сорвало… Думай.

Филин думал. Ответа не было. Даже самой паршивой версии.

Следователь Старостин из городского отдела Следственного Комитета приехал в ИВС уже во второй половине дня.

— Дела у вас неважные, Алексей Борисыч, — поведал Старостин, качая головой и просматривая материалы.

— Мне уже говорили.

— В вашу пользу говорит пока только одно.

— Это что?

— Биллинг. Мы пробили ваш сотовый. Во время звонка с телефонов как первой жертвы, Ермишко, так и второй жертвы, Карины Школиной, ваш телефон находился в районе вашего дома.

— И что? — с надеждой спросил Филин. — Это же доказывает, что я говорю правду.

— Это доказывает только то, что телефон находился в районе вашего дома, — сухо возразил следователь. — Мы не знаем, кто по нему разговаривал. Кроме одного случая — вашего звонка в дежурную часть. УСБ склоняется к мысли, что у вас есть сообщник.

— УСБ нужно закрыть опера по громкой статье, чтобы выслужиться и получить звездочку на погоны, — буркнул Филин.

— Может быть, и так. А теперь плохие новости, Алексей Борисович. Вы утверждаете, что во время убийства Карины Школиной вы находились дома?

— Само собой.

— У нас есть свидетель. Он видел вас, когда вы убегали от подъезда Школиной. Ориентировочно в то время, когда вам якобы звонил неизвестный.

Филин почувствовал, как у него кружится голова. Этого не может быть.

— Я был дома, — тихо отозвался он, не в силах поверить в услышанное. — Меня никто не мог видеть во дворе Карины, потому что меня там не было! Ваш свидетель врет. Ему или заплатили, или заставили это сказать.

Старостин задумчиво посмотрел на Филина. Было видно, что на судьбу опера ему плевать. Пожав плечами, Старостин взял бланк для протокола и ручку.

— Как скажете. Ладно, Алексей Борисович, давайте приступим. Сначала вернемся к первому убийству. В каких отношениях вы находились с гражданкой Ермишко?…

Допрос под протокол продолжался пару часов. Филин в очередной раз сказал все, как было на самом деле, с отчаянием понимая, как безнадежно звучит его версия событий. Но сейчас его по крайней мере никто не бил.