Под покровом дня

— Завтра, когда стаканчик мороженого превратится во что-то совсем другое, вы подумаете: а что же стало с вашей перчаткой, с которой вы играли. Которую собирались передать своим детям. И в одно прекрасное утро ваш сын или ваша дочь спросит вас, не хотите ли вы поиграть в бейсбол, и вы станете искать эту перчатку и вдруг вспомните. Перчатки у вас больше нет. Вы обменяли ее. Обменяли, не задумываясь.

Рыжебородый сказал на весь зал:

— Да что за чушь она несет?

Торн схватил его за волосы, оттянул голову назад и зашептал ему в ухо:

— Дай моей матери закончить, а потом мы с тобой разберемся.

Торн отпустил его, а рыжебородый, развернувшись к нему в пол-оборота вместе со стулом, смерил его взглядом и сказал:

— Ты сам нарвался, козел.

Кейт смотрела на Торна и глазами посылала ему сигналы. Торн скрестил руки на груди и улыбнулся ей. Она продолжала:

— У нас есть цифры, факты, графики. Мы можем доказать, что вы станете платить больше налогов, а не меньше. Мы можем показать вам, насколько трудно вам будет припарковать свою машину возле бакалейной лавки. Как долго вам придется стоять в очереди в банке или в аптеке. Какой тонкой будет струйка, текущая из вашего крана, когда они присоединятся к вашей водопроводной сети. Но речь не об этом. Цифры не столь уж важны.

Кейт снова встала перед трибуной, взяв с собой блокнот и очки. Посмотрела на собравшихся людей.

— Речь не о древесных крысах. И не о кондоминиумах, библиотеках или рабочих местах. — Кейт посмотрела на Грейсона, на членов окружной комиссии, обвела глазами весь зал. — Речь о мороженом. И о старой бейсбольной перчатке.

Торн вместе с рыжебородым стояли на покрытой вечерней росой траве. Подогретая голосом Кейт кровь Торна кипела. Нет, это были не страх или злость, а просто приятное тепло, разливавшееся по телу. Пока они готовились к драке, собрались дружки рыжебородого. Торн отметил, какие у противника мощные руки со вздувшимися венами, и усмехнулся про себя. Речь Кейт была не настолько хороша.

Рыжебородый бросил свой пояс с инструментами в траву неподалеку от себя, зарычал и встал в позу каратиста. Торн сглотнул, встал поустойчивей и поднял кулаки. Он отразил первые два удара рыжебородого и нанес один неплохой удар правой. В следующие несколько секунд рыжебородому удалось нанести ему два коротких удара. Прямой удар левой откуда-то из темноты, и у Торна посыпались искры из глаз. Возвращавшийся со службы Билли Мейсон, дорожный патрульный, разнял их и поднял Торна с земли. Он помог ему отряхнуться и не уходил до тех пор, пока плотники не убрались восвояси.

К тому времени как Кейт и Сара протиснулись через толпу и добрались до «фольксвагена», губы Торна уже распухли, он ощупывал языком глубокую рану на внутренней стороне щеки.

Он сидел на заднем сиденье, вновь переживая короткую схватку, пытаясь хоть как-то оправдать свою слабость. Кейт и Сара остановились у машины, оглядели Торна.

Кейт сказала:

— Только посмотрите на него.

Она покачала головой и положила руку Торну на плечо. Слегка сжала его.

— Ну хоть кого-то я воодушевила.

— Наш герой даже вел агитацию на улице, — сказала Сара. — Сделал, что смог, для нашего общего дела.

Торн попробовал улыбнуться. Еле шевеля губами, он сказал:

— Да, утратил я навыки общения. Дайте мне время.

Кейт сказала:

— Тебе нужно поработать над защитой от удара слева.

Когда они забирались в машину, Сара издала такой звук, как будто сдерживала рвоту, и подняла с коврика у пассажирского сиденья прозрачный полиэтиленовый пакет с дохлыми крысами.

Кейт взяла у нее пакет и подняла его так, чтобы на него падал свет от фонарей автостоянки.

— Три амбарных крысы, — констатировала она. — Одна древесная.

Они с Сарой переглянулись. Кейт печально покачала головой, вылезла из машины, прошла через автостоянку и выбросила пакет в школьный мусорный бак. Сара и Торн молчали. Торн смотрел, как Кейт возвращается обратно по влажной траве.

Она завела двигатель, Торн сел спиной к дверце и вытянул ноги на заднем сиденье. Когда они отъехали, Сара обернулась к нему. Она улыбнулась, но Торн заметил в ее лице, в слегка вздернутых бровях, нечто такое, от чего ему сделалось не по себе, как будто его боксерская тренировка привела ее в возбуждение.

Проехав пару километров, Кейт вытащила из волос шпильки и встряхнула головой, дав ветру растрепать прическу.

Глава пятая

Кейт Труман перевела двигатель своего десятиметрового «Крис-Крафта» на холостой ход. Яхта в полосе лунного света по инерции продолжала двигаться на восток, к морским путям. Прошло уже больше недели после того, как Кейт последний раз выходила в море вместе с Сарой. Яхта находилась в бездействии дольше, чем хотелось бы Кейт, но все шло хорошо, двигатель работал бесшумно.