Под прицелом

В "Бей-Виста" он вернулся уже после восьми. В патио двое мужчин курили сигары, несколько ребятишек перебрасывались "летающими тарелками", но большинство постояльцев уже скрылись в коттеджах, играли в карты или укладывали детей спать. Он подумал, не зайти ли повидаться с мистером Маджестиком, но тут же спросил себя: "Зачем?" Вместо этого лег в постель с журналом "Тру". Прочитал статью под заглавием "Франция прощает героя-предателя", пропустил заметку под названием "Короткая счастливая жизнь канзасской летающей машины", пробежал сообщение "Замысел Сталина о подделке американской валюты на 10 миллионов", а потом сказал: "Да черт с ним!" – надел мокасины и вышел.

Глава 8

Райан любил одиночество. Не постоянное, а просто ему нравилось, когда он бывал один. Вот так же хорошо было и сейчас, во время прибоя, под шелестящим во тьме ветром. Можно вообразить, что находишься на берегу где-нибудь совсем в другом месте. Дома за деревьями – это деревенские хижины, а лежащие на берегу лодки – китайские сампаны, которыми пользуются вьетнамцы. Получено донесение, что они везут груз – минометы и автоматы, закупленные у китайцев, а он – одинокий патрульный, проник сюда, севернее Чу-Лая, чтобы зарисовать для флота, стоящего на воде за пять миль, расположение складов боеприпасов и позиции радиолокаторов. Странно, что люди боятся темноты. На войне некоторым ребятам – подрывникам-подводникам или парням из спецвойск – приходится идти по ночам через джунгли с автоматами "М-16", вымазав лица черной краской. Один неверный шаг, и получишь удар в спину. А есть такие, которые боятся ходить тут. Если у тебя хватит духа подкрадываться сзади к тем, кто хочет тебя убить, ничего не стоит напасть на тех, кто боится темноты. Чудно, но это и хорошо, что некоторые ее боятся.

Надо привыкнуть к ней, вот и все. Уговорить себя, что все будет хорошо, и не паниковать. Приучить себя к хладнокровию. Нет, больше чем к хладнокровию. Господи, каждый считает себя хладнокровным. Надо приучить себя к ледяному спокойствию. Профи с ледяной водой в жилах. Как Кэри Грант[12]

. Наливая девчонке шампанского или стоя на высокой крыше перед идущим на него типом с железным крюком вместо руки, он все тот же Кэри Грант. Не потеет. Здорово он мотанул того типа, а когда тот падал, крюк заскрежетал по металлическому скату крыши, оставляя царапины.

А еще Кэри Грант ловко крал драгоценности. Только никогда не показывают, что он потом с ними делал. В Хайленд-Парке был один тип, армянин, который скупал краденые телевизоры, одежду, меха и прочее. Ну а если бы ему принесли бриллиантовое ожерелье? "Гарри, у меня тут ожерелье за сто тысяч долларов. Сколько ты мне за него отвалишь?" Можно себе представить физиономию Гарри!

Только этого больше не будет. Без машины, в ста пятидесяти милях от ломбарда, все телевизоры и чемоданы останутся при своих хозяевах. Да в любом случае этого больше не будет.

Когда Райан работал с цветным парнем Леоном Вуди, сначала они искали чего-нибудь полегче: присматривали дома, где у входных дверей скопились газеты, где газоны нуждались в стрижке, а вечером было темно за закрытыми ставнями и опущенными жалюзи. Еще следили за приглянувшимися домами. Отмечали, где и в какое время горят лампы, и, если два-три вечера подряд горели одни и те же – одна или две внизу на лестнице и одна наверху, – подходили к парадным дверям и звонили. Если никто не отвечал, лезли в дом.

У Леона Вуди был любимый прием – подойти днем к какому-то дому и позвонить в дверь. Если кто-нибудь выходил, он расспрашивал, нет ли, случайно, работы, не надо ли сделать покраску, вымыть стены, убрать во дворе. Леди почти всегда отвечали отказом, тогда Леон интересовался соседями – может быть, леди знает, дома они или нет. Иногда ему отвечали: нет, уехали на лето или во Флориду, сообщив таким образом важные сведения. Леон Вуди медленно качал головой, сокрушался: "Господи боже мой, вот невезуха!" – изображая глупого негра, но при этом косился на Райана и чуть ли не в открытую усмехался. Если у леди находилась для них работа, то Леон восклицал: "Ой, спасибо, мэм! Конечно, мы премного благодарны. Только, знаете, сейчас уже поздно, мы лучше утром придем".

И, удаляясь от дома, говорил Райану: "Как же, утром, пускай дожидается!"

Если никто не открывал, они оставляли машину на подъездной дорожке, шли к черному ходу и снова звонили. Если все равно никто не отвечал, влезали, как правило, через подвальное окно. Первым делом искали большие сумки, что-нибудь такое, во что можно сложить барахло. Потом выходили из парадных дверей с чемоданами, набитыми одеждой, мехами, серебром, телевизорами, радиоприемниками – всем, что, по их мнению, стоило брать, – и укладывали в машину.