Под псевдонимом Ксанти

Едва переступив порог кабинета Корзина, Хаджумар уловил неладное. Иван Петрович нервно массировал ладонями лоб — верный признак встревоженности. Хаджумар непроизвольно весь подобрался и осторожно сел в кресло. «Ему не до меня, — подумал Мамсуров и не стал вытаскивать рапорт из кармана кителя. — Потом…»

Хаджумар с полуслова понимал Ивана Петровича. Порой ему казалось, что они вообще могут обходиться без слов, так часто их мысли совпадали. Стоило Хаджумару приступить к обдумыванию одного из возможных вариантов, как при первой же встрече выяснялось, что Корзин тоже пришел к этой версии. Вначале Мамсуров подозревал, не читает ли Иван Петрович мысли на расстоянии, затем пришел к выводу, что в сложнейших разветвлениях лабиринта тайн резидента они оба находили наиболее уязвимые места.

Иван Петрович оторвал ладони от лица и перевел взгляд на окно.

— Что вас взволновало? — помолчав, спросил Хаджумар.

— Фирма «Ксари», — тяжело глянул на него Корзин. — Союзное министерство в третий раз — уже по нашему настоянию — предложило представителям фирмы встретиться и подписать договор о поставках на будущий год. Но опять они ушли от ответа. Не отказываются от контракта, но и не подписывают его. Но мы-то знаем: существовать им без вещества С нельзя! Тем более что фирма продлила контракты с постоянными партнерами на поставку продукции, в которую непременным компонентом входит С.

Хаджумар мысленно чертыхнулся и повел шеей, точно желая, ослабить ворот рубашки. Вот уже которую неделю аппарат целого отдела пытался уточнить причины, по которым западноевропейская фирма «Ксари» оттягивает возобновление контракта на будущий год. На что же рассчитывает эта фирма?

— Много договоров подписано? — уточнил Хаджумар.

— Десятка три! — вздохнул Корзин.

Три десятка! Больше, чем в нынешнем году. Три десятка контрактов подписано «Ксари» с партнерами, а с теми, от кого зависит выпусках продукции, договора нет… На такой риск фирма может пойти лишь будучи твердо уверена, что компонент С, у нее будет.

Продукция фирмы нарасхват. Об экономической несостоятельности «Ксари» не может быть и речи: в прошлом году прибыль составила почти двести миллионов долларов. У фирмы появились дочерние предприятия во Франции, в ФРГ, Италии, Бельгии… С каждым годом потребность в компоненте растет. Так отчего же утрачен интерес к контракту с нашим министерством? Многие зарубежные научно-исследовательские институты и конструкторские бюро работали в этом направлении, но ни одно из них и близко не приблизилось к разгадке секрета технологии производства вещества. И все же у фирмы есть твердая гарантия, иначе ее поведение равносильно самоубийству.

— Предположим, что фирме пообещали технологию С, — сказал Хаджумар. — Но, заполучив ее, она вынуждена будет ухлопать год-два на разработку оборудования. А фирма сразу рвет контракт с нашим министерством. Не рассчитывает ли она в ближайшее время иметь не только секреты технологии, но и чертежи машин?

— Верно, — пристально посмотрел на него Иван Петрович. — На Западе секрет вещества не известен. Значит, тот, на кого рассчитывает фирма, находится здесь. Да, да, как ни больно признать, что враг притаился в нашей стране, но отбрасывать эту версию нельзя. Нужна тщательная проверка. И как можно быстрее!

С улицы донеслись веселые голоса детворы, стайкой прошмыгнувшей мимо здания. Окна кабинета выходили в переулок, куда машинам запрещено въезжать, и улица с раскинувшимся посреди бульварчиком выглядела уютно и свежо. Лето! Хаджумар и не заметил, как оно пришло. Такова уж их с Иваном Петровичем судьба: сидеть в кабинетах и наигрывать варианты: обдумывать версии, проверять подозрения, выискивать самые мелкие погрешности в работе врага. И так изо дня в день, независимо от того, зима на дворе или лето. А кому-то улыбается солнце, кто-то имеет возможность выехать за город, побродить босым по траве, забросить удочку… И он, Хаджумар, мог бы так жить. Для этого ему нужно вытащить из кармана кителя рапорт и протянуть его сидящему напротив уставшему и огорченному человеку.

Вопрос этот ежедневно обсуждался в доме Хаджумара. И виноват в том его внук, пятилетний Сережа, который по утрам непременно провожал до подъезда отправляющегося на службу деда. И хотя Лина запретила Сереже задавать этот вопрос, внук все равно спрашивал: «Деда, ты когда придешь?»

— Нельзя об этом спрашивать дедушку, — сердилась Лина. — Он отучил меня от подобных вопросов двадцать пять лет назад!

Много лет прошло, как поженились они с Линой. И все эти годы он чувствовал ее немой укор себе. Нет, она ни разу не высказала ему, как ей бывает тяжко, когда он исчезает на месяцы и она не знает, где он и жив ли. Но в самом ее молчании был упрек ему. Десятилетия ждет она, когда муж наконец станет принадлежать только ей. И вот сегодня впервые у нее вырвались эти слова. Правы вы, мои дорогие, правы. Я и сам давно уже всерьез подумываю об отставке.